Но всю эту «несистемную» оппозицию — и ныне живущую, и уже сгинувшую во мраке лет — объединяет деятельная, рутинная, нескончаемая борьба с государством на благо интересов чужих центров силы. Их цель — сломать эту великую государственную машину, что обеспечивает выживание нации на ветру Истории.
ФАН не позволит им этого сделать. Ради этого и затеяна рубрика «Оппозиционные лиц».
Шерше ля фам
Борис Ефимович Немцов — один из наиболее ярких и одновременно крайне противоречивых представителей либерального класса России в 1990—2010 годах. Его биография буквально соткана из вопросов и недомолвок, из которых достоянием общественности стала пока только некоторая часть.
В истории о Немцове мы постоянно видим как бы двух Борисов: одного, образ которого нам постоянно пыталась навязать либеральная и западная пресса, и второго — кем Немцов был в реальности. Самым непосредственным образом такая двуличность наблюдалась у Бориса Ефимовича в его взаимоотношениях с женщинами.
Официально Немцов был женат только однажды — на своей законной супруге Раисе Немцовой. В браке с ней у него родилась и единственная законная дочь Жанна. Все остальные дети политика были внебрачными, причем одного из них, Бориса, таковым признали уже после смерти политика.
Родство Бориса Борисовича с Борисом Ефимовичем его матери, Екатерине Ифтоди, пришлось доказывать через суд, по результатам генетической экспертизы. Происходило это в момент схватки за немцовское наследство не только с официальной супругой, но и еще с двумя (!) гражданскими женами политика.
Кроме Ифтоди и ее сына Бориса, а также Раисы и Жанны Немцовых, в этой борьбе приняли участие Екатерина Одинцова и Ирина Королева плюс их дети — Антон, Дина и Софья.
Грандиозная борьба за наследство покойного дает лишь примерное представление о том, сколько всего женщин состояло в интимной связи с Немцовым. Своей скоропостижной смертью он, не оставивший толкового завещания, инициировал непримиримую борьбу за оставленное им в этом мире имущество и немалые денежные средства.
А ведь за пределами этих тяжб остались те любовные связи Немцова, что не привели к деторождению. О других его женщинах достоверно известно из другого расследования, касающегося убийства Немцова. Следствием было установлено, что в последние месяцы перед смертью он встречался сразу с двумя любовницами — уроженкой Карачаево-Черкесии Замирой Дугужевой и украинской моделью Анной Дурицкой, с которой он и прогуливался в момент смерти.
На начальном периоде следствия даже не исключалась версия, что все дело в личном мотиве для убийства — ревнивым ухажером кого-то из девушек или кем-то из их оскорбленных родственников.
Расследуя связь с Дурицкой, следствие выяснило, что девушка сказочно обогатилась за время своей связи с Немцовым. За три года встреч с ним она стала владелицей нескольких квартир в центре Киева. Так родилось подозрение в украинском следе в деле убийства политика: по этой версии Дурицкая сознательно вывела Немцова на место трагедии, а ее новые квартиры были своеобразной «платой за кровь» от не известных тогда киллеров.
Хотя эта версия в итоге не подтвердилась, публика соглашалась: Немцов, известный своей щедростью к дорогим любовницам, оплачивал все расходы Дурицкой, возил ее на отдых и всячески баловал — так что квартиры в Киеве вполне укладывались в размер возможных «подарков».
Остальные беспорядочные связи Немцова с женщинами освещены не столь подробно и не удостоились документирования в суде или органах следствия: мало кому было интересно копаться в грязном белье политика.
Так или иначе, любвеобильность Бориса Ефимовича была известна всем его знакомым: политик постоянно встречался с разными женщинами, никогда не отказывая себе в удовольствии провести вечер, день или целый месяц с красивой дамой.
Не гнушался он и продажной любви, часто пользуясь услугами элитных проституток. В частности, в 2012 году достоянием гласности стало расследование канала LifeNews, который рассказал о романе Немцова с Анастасией Огневой, VIP-эскортницей по прозвищу «Рыжик». Тогда Немцов даже грозился подать в суд на издание за то, что оно назвало Огневу «девушкой легкого поведения».
Однако таким образом Немцов лишь привлек внимание к скандалу. Выяснилось, что Настя — девушка не из дешевых и что в прошлом «полный пакет» ее услуг предлагался всем желающим за 1000 долларов в день.
Выскочка во власти
Еще одна странность, всплывшая после смерти Немцова, связана с его имиджем «бессребреника». В феврале 2015 года достоянием общественности стали сразу два факта. С одной стороны, стало известно, что в бытность свою губернатором Нижегородской области Немцов отказался от предоставленной ему квартиры в пользу очередников. Однако сразу после смерти политика его наследники устроили шумные разборки вокруг всплывшего имущества покойного, оцененного в сумму более 300 млн рублей.
При этом адвокат «тайной жены» политика Екатерины Ифтоди утверждал, что большую часть наследства Немцова, то есть около одного миллиарда долларов на зарубежных счетах, найти так и не удалось, поскольку информацию о них политик хранил в месте, недоступном даже для многочисленных жен и любовниц.
Противоречиво выглядит и история «захода» Бориса Немцова в большую политику. По его собственным воспоминаниям, после того как за поддержку ГКЧП в 1991 году было снято все руководство Горьковской области, Борис Ельцин, осуществивший этот погром, столкнулся с тем, что он сам никого в городе на Волге не знал. Как вспоминал Немцов, назначение его на пост представителя президента России было случайным, так как он оказался единственным, кого знал Ельцин из Горького и кто победил на выборах в Верховный Совет РСФСР под демократическими лозунгами. Это и обусловило решение. Ельцин якобы сопровождал его словами: «Ты, конечно, молодой, тебе всего 32, ну да ладно, я тебя на пару месяцев назначу. Не справишься — сниму».
Однако молодой Немцов не просто «справился», но и использовал Нижний Новгород в качестве трамплина в большую политику. В этом ему помогли связи… с преступным миром.
В декабре 1993 года Немцов был избран в Совет Федерации от Нижнего Новгорода, использовав в своей избирательной кампании деньги своего старого знакомого, бизнесмена Андрея Климентьева, который еще в советское время был приговорен к 8 годам заключения по статье «Мошенничество».
Как научиться воровать
Впоследствии историю своего сотрудничества с Климентьевым Немцов всячески старался заретушировать, так как период 1991—1993 годов был, пожалуй, одним из самых темных в жизни будущего руководителя «Союза правых сил». Именно в этот период, судя по всему, произошло то самое «первоначальное накопление капитала» — политическое и денежное — которое позволило Немцову войти в большую политику.
Как стало известно из материалов уголовного дела, в начале 1990-х годов Климентьев, не без помощи Немцова, ставшего к тому времени де-факто руководителем Нижегородской области, получил контроль над Навашинским судостроительным заводом «Ока». Произошло это еще до начала ваучерной приватизации, когда «Ока» оставалась формально государственным предприятием. Немцов тогда, используя связи с Ельциным, «выбил» из российского Минфина кредит в 30 млн долларов для поддержки строительства на «Оке» шести судов для норвежской фирмы Aroko, совладельцем которой… тоже был Климентьев.
В эту весьма непрозрачную схему был включен еще один человек — бизнесмен Борис Бревнов. В марте 1992 года премьер-министр Егор Гайдар подписал правительственное распоряжение №402, которое разрешило руководству Нижегородской области (фактически — Немцову лично) создать «конверсионный фонд», средства в который просто изымались с балансов предприятий Нижнего Новгорода.
При этом никакая реальная конверсия предприятий за счет этих денег не осуществлялась. Собранные фондом деньги поступали на счет «Нижегородского банкирского дома» (НБД-банка) — коммерческого банка, также созданного на государственные средства, но переданного, с разрешения Немцова, в управление Бревнову. Вскоре банк учредил дочернее ООО «Регион» — типичную «пустышку» без баланса и средств, куда, как выяснилось, банк «инвестировал» практически все деньги, накопленные в конверсионном фонде.
Таким же образом был расхищен и целевой кредит для «Оки». Климентьев и Бревнов из полученного первого транша в 18 млн долларов тут же вывели 2,5 млн долларов на счета НБД-банка, где они и «потерялись». Впоследствии «Оке» для выполнения заключенного контракта как раз не хватило около 1,8 млн долларов, что послужило причиной краха всего Навашинского судостроительного завода и привело к ужасающей безработице в самом Навашино в 1990-х годах.
В многочисленных судебных процессах в конце 1990-х Немцов, Бревнов и Климентьев всячески «перебрасывали» между собой ответственность за пропавшие 2,5 млн долларов. Пикантности ситуации придавало то, что на договоре с НБД-банком подпись официального руководителя «Оки», директора Александра Кислякова, так и не была идентифицирована, то есть она, вероятно, была поддельной.
Впрочем, историю «пропавших» 2,5 млн долларов можно проследить косвенным путем. Как заявил на судебном процессе в 1997 Климентьев, Немцов попросил Бревнова заплатить американскому Bank of New York сумму 2 млн долларов, якобы за долги банка «Нижегородец», прописав 400 000 долларов от этого перевода в свой личный карман. Кроме того, как заявил Климентьев, Немцов хотел впоследствии получить 800 000 долларов за помощь «Оке» в предоставлении кредита. Согласно показаниям Климентьева, вся схема с кредитом для «Оке» была разработана Немцовым и обсуждалась с министром финансов Борисом Федоровым и его заместителем Андреем Вавиловым на даче у Гайдара, где и было принято окончательное решение.
Удивительно, но даже на процессе 1997 года Немцов не смог отрицать факта встречи на даче Гайдара. Он лишь эмоционально говорил, что «это не то» и что «человек в клетке опять лжет» (подразумевая Климентьева, который находился на скамье подсудимых). Показателен и приговор Климентьеву в столь скандальном процессе — ему дали срок меньше минимального, предусмотренного вмененной ему статьей 160 УК, — полтора года и четыре дня тюремного заключения вместо пяти лет. В итоге он был освобожден в зале суда, так как этот срок отсидел в СИЗО.
Радетель за бандита
Интересна судьба второго фигуранта дела об «Оке», Бориса Бревнова. В 1992 году Немцов, по его словам, познакомил Бревнова с гражданкой США Гретчен Уилсон, сотрудницей Международной финансовой корпорации (IFC). В 1997 году Бревнов и Уилсон заключили брак. Уилсон с помощью Немцова приватизировала огромный Балахнинский бумажный комбинат всего за 7 млн долларов, хотя даже в то время оборот предприятия составлял около 250 млн долларов. Приватизация проводилась под модным тогда «инвестиционным» соусом и под обязательства модернизировать производство. На деле же, как писала «Новая газета», «из комбината высосали все, что возможно, а впоследствии развалили его, создав рабочим невыносимые условия».
Впрочем, это никак не остановило карьеру Бревнова. С 1 апреля 1997 года «талантливого предпринимателя», как его характеризовал Немцов, назначили первым вице-президентом РАО «ЕЭС России», опять-таки по представлению Бориса Ефимовича. Всего за неполный год Бревнов достиг удивительных результатов — впервые в истории РАО ЕЭС его долги превысили обязательства перед энергетическим монополистом. Неимоверными усилиями Бревнова из РАО «ЕЭС» через неполный год уволили, однако буквально через месяц, в апреле 1998 года, голосами иностранных акционеров в совет директоров РАО «ЕЭС» снова попали Бревнов — вместе с Анатолием Чубайсом.
После дефолта августа 1998 года Бревнов скоропалительно покинул Россию. К тому времени Счетная палата выяснила, что за неполный год своей работы в РАО «ЕЭС» под покровительством Немцова и Чубайса он растратил более 7,5 млрд рублей.
Среди прочего, Бревнов зафрахтовал самолет для доставки своей жены из США в Россию, за перелет которого РАО ЕЭС заплатило 520 тысяч долларов. Еще за 560 тысяч долларов для Бревнова и его жены на деньги РАО ЕЭС была куплена квартира в Москве, а также подмосковная дача стоимостью около 1 млрд рублей.
Неудивительно, что ровно таким же образом сложилась и зарубежная карьера Бревнова. За заслуги в развале российской энергетики ему был предоставлен пост вице-президента американской компании Enron, которая прославилась обманом своих инвесторов и манипуляциями с бухгалтерской отчетностью, «успешно» обанкротившись в 2001 году.
На сегодняшний день лица настоящих «хозяев» Бревнова уже очевидны — его жена Гретчен Уилсон-Бревнова возглавляет грузинское отделение фонда Millennium Challenge Corporation, получающего прямое финансирование от правительства США.
Мнимое спасение «Газпрома»
Как видно из истории «Оки» и НБД-банка, будущий первый вице-премьер предпочитал всегда действовать чужими руками, подставляя под самые преступные части выбранных схем своих подельников, а сам предпочитая оставаться в тени.
Ситуация поменялась в 1997 году, когда Ельцин решил вернуть своего назначенца в московскую политику. Неожиданно для себя Немцов оказался среди других таких же умеющих играться в «схемы» конкурентов, у которых были свои частнособственнические интересы. Ситуацию обостряло то, что, по представлению Ельцина, Немцова назначили на одну из ключевых вице-премьерских должностей, с ответственностью за топливно-энергетический комплекс России.
С этим периодом жизни Немцова связана еще одна резонансная история, которую любят поднимать на щит его апологеты: якобы Борис Ефимович предотвратил тогда «преступную приватизацию» российского «Газпрома», не дав Рэму Вяхиреву получить блокирующий пакет в компании и встав на пути у Бориса Березовского.
Доля правды в этом есть: именно Немцов осенью 1997 года потребовал от Ельцина отмены трастового договора от 1994 года, по которому Вяхирев мог купить 30% акций «Газпрома» за 12 млн долларов. Такая сделка была безусловно выгодной для Вяхирева даже в 1994 году, когда «Газпром» стоил копейки, а к 1997 году, когда рыночная капитализация российского газового монополиста превзошла 29 млрд долларов, и вовсе оказалась бы грабежом России.
Впрочем, как видится, Вяхирев на своем посту «крутил» те же самые схемы, что и Немцов на посту губернатора Нижегородской области — достаточно сравнить трастовый договор по акциям «Газпрома» и историю приватизации Балахнинского бумажного комбината.
Однако, если разобраться в ситуации, то заслуга Немцова в расторжении трастового договора с Вяхиревым выглядит уже иначе. Дело в том, что еще в 1995 году, спустя год после его заключения, в текст договора внесли изменения, согласно которым реализовывать свои акции «Газпрому» предлагалось уже не по номиналу, а исключительно «по согласованной с правительством цене».
Да и «бунт» Немцова оказался недолгим: уже в декабре 1997 года Ельцин потребовал от Немцова и Вяхирева закончить распрю и подписать новую редакцию трастового договора с компромиссным вариантом выкупа акций.
Пауки в банке
Столь же показушно выглядит и «война» Немцова с Борисом Березовским. Согласно показаниям Немцова, которые он дал в 2005 году в Высоком суде Лондона в деле хозяина «Альфа-банка» Михаила Фридмана против Березовского, последний пытался получить контроль над «Газпромом» в 1997 году. Как заявил Немцов, тогда он-де остановил в правительстве проект постановления, по которому глава правительства Виктор Черномырдин и Вяхирев предлагали назначить Березовского председателем совета директоров «Газпрома». Для утверждения назначения требовалась подпись Немцова, но он подписывать проект назначения отказался.
Впрочем, все встает на свои места, если учесть структуру официальных доходов Немцова, которые он был вынужден продекларировать во время борьбы за пост мэра Сочи в 2009 году. Тогда выяснилось, что большую часть его годового дохода в размере 183,4 млн рублей за предыдущий год составили прибыль от вкладов ОАО «Альфа-банк» и выгода от купли-продажи ценных бумаг фридмановского банка.
Кстати, процесс в Лондоне против Березовского Фридман в 2005 году проиграл — он элементарно не смог доказать, что Березовский якобы «заработал миллиарды путем угроз и шантажа». Показателен и то, каким образом во время процесса Березовский дезавуировал признания Немцова о «непримиримой борьбе с ним». Березовский показал британским присяжным фотографию, где он стоит вдвоем с Немцовым, и оба улыбаются, после чего задал присяжным простой вопрос: «Разве может человек, который шантажировал другого, стоять с ним рядом и улыбаться?»
Неудавшийся «преемник»
По словам самого Немцова, в 1997 году вполне рабочим считался вариант, в рамках которого президент Ельцин мог назначить его своим преемником на посту главы Российского государства. Доля правды в этом тоже есть: в апреле того года, по данным фонда «Общественное мнение», целых 29% россиян были готовы видеть Немцова в качестве… нет, не президента, а всего лишь кандидата на пост российского главы на ближайших выборах.
По этому параметру Немцов опережал всех своих конкурентов: и лидера КПРФ Геннадия Зюганова, и генерала Александра Лебедя, и мэра Москвы Юрия Лужкова, и лидера «Яблока» Григория Явлинского. Во втором же туре Немцов выигрывал бы у любого из политиков с заметным отрывом.
Впрочем, все радикально поменялось уже через каких-то полтора года. В августе 1998 года Немцов оказался в «дефолтном» правительстве, и рейтинг «ельцинского преемника» к началу 1999 года опустился до пределов статистической погрешности, составив около 1%. В этом была невероятная историческая удача России — не будь дефолта, в лице Немцова к руководству страной мог прийти не просто ворюга, но и… открытый агент Запада.
Тесные связи Немцова с западными элитами стали очевидны еще со времен его губернаторства. Только в мае-июне 1993 года в Нижний Новгород состоялись визиты лидера демократического большинства Палаты представителей Конгресса США Ричарда Тенхарда, а чуть позже — целой группы губернаторов американских штатов.
Впоследствии крупные западные делегации посещали Нижний Новгород едва ли не ежемесячно, а многие функционеры западных фондов и организаций просто жили в этом городе на Волге. Кто из российских руководителей регионов мог похвастаться такой частотой общения с высшими чинами США? Да, пожалуй, ни один…
Кидала из Нижнего
Связан был Борис Немцов и с западным бизнесом. В частности, его ближайшей знакомой была некая Наталья Гурфинкель-Кагаловская, бывший вице-президент американского Bank of New York. Впоследствии Кагаловская стала одним из главных фигурантов «дела BoNY» — громкого скандала, связанного с обвинениями в вывозе из России незаконно добытых капиталов.
Через Гурфинкель-Кагаловскую Немцов был связан с еще одним олигархом, Михаилом Ходорковским, так как муж Натальи, Константин Кагаловский, был заместителем председателя нефтяной компании ЮКОС. Кроме того, Кагаловский являлся российским представителем МВФ в начале 1990-х годов, когда этот западный фонд навязывал России свои кабальные кредиты. Позднее Кагаловский перешел на работу в банк МЕНАТЕП, возглавляемый все тем же Ходорковским.
С Гурфинкель-Кагаловской как раз и связана судьба тех загадочных двух с лишним миллионов долларов, что пропали из кредита «Оки». В 1994 году BoNY перечислил 2 млн долларов никому не известному банку «Нижегородец», и за такую странную операцию отвечала лично Гурфинкель-Кагаловская. Перевод был объявлен ошибочным, однако «Нижегородец», находившийся в состоянии банкротства, воспользовался этим деньгами и расплатился ими с кредиторами.
Странность той банковской операции бросалась в глаза, хотя было ясно и то, что санкция на нее получена с самого верха — как и в структуре BoNY, так и в руководстве Нижегородской области.
Американская сторона еще в 1994 году потребовала вернуть эти деньги, подключив к расследованию посольство США в России. По дипломатическим каналам обращение пришло к губернатору Немцову, а вот дальше началось самое странное.
Как выяснила впоследствии российская прокуратура, Немцов указал директору крупного нижегородского государственного предприятия «Нижполиграф» Виктору Забурдяеву взять кредит в размере 3,5 млн долларов в отделении местного «Инкомбанка» под залог своего нового административного здания.
Никого не смутил тот факт, что здание являлось федеральной собственностью и не могло быть приватизировано или использовано в качестве залога. Главе «Нижполиграфа» было приказано перевести 2 млн в BoNY под обещание быстрого возврата денег. На деле же BoNY «Нижполиграфу» никаких денег не вернул, а незаконно заложенное здание перешло в собственность «Инкомбанка».
В начале 1998 года по факту незаконного отчуждения федеральной собственности было возбуждено уголовное дело, в рамках которого следователи провели допрос Немцова. Однако буквально через месяц работа российского следствия против него была замедлена, так как, по словам представителей прокуратуры, власти США просто прекратили отвечать на запросы. Лишь в 2001 году американский Минюст официально ответил Генпрокуратуре России, что идет сбор документов по делу «Нижполиграфа» и BoNY, которые будут впоследствии переданы Москве. Разумеется, никакие документы не были переданы до сих пор.
Миллиарды от США
Так или иначе, достаточно скоро в деле BoNY всплыли гораздо более интересные подробности. Выяснилось, что главные финансовые махинации внутри этого крупного американского банка касались не только мелких «гешефтов» российских политиков 1990-х годов, включая Немцова.
Летом 1999 года в западной прессе начал развиваться широкий скандал, связанный с участием BoNY в преступных схемах отмывания денег, поступавших из России. Главным эпизодом в расследовании стало масштабнейшее расхищение средств МВФ, к которому был причастны Кагаловские. По утверждению американского следствия, супружеская пара совместно организовала вывод из России более 10,5 млрд долларов США, полученных за счет кредитов МВФ. В качестве одного из контрагентов этой преступной схемы выступал как раз «Инкомбанк», через который в начале 1990-х годов осуществлялись незаконные операции, подобные скандалу с «Нижполиграфом».
Преступные схемы по отмыванию российских денег сомнительного происхождения через структуры BoNY впоследствии стали достоянием гласности. В ходе разбирательства дела в США Bank of New York признал свою ответственность и выплатил крупный штраф американскому правительству.
В 2007 году Федеральная таможенная служба России также предъявила иск к BoNY на сумму 22,5 млрд долларов. Однако этот процесс закончился показательно — Вашингтон к тому времени прекратил сотрудничество с российским следствием, и ФТС получила от BoNY отступные в размере около… 14 млн долларов. Кроме того, банк в качестве «акта доброй воли» предоставил России льготный кредит на 4 млрд долларов США.
Судя по всему, именно постоянные скандалы с американцами привели к тому, что Борис Ефимович так и не стал преемником Ельцина. Убранный с государственной службы после дефолта 1998 года и стремительного падения его рейтинга Немцов продолжал поддерживать самые тесные связи с американской администрацией. Достаточно упомянуть, что с Биллом Клинтоном он лично встречался целых четыре раза — больше, чем кто-либо из российских политиков, кроме людей из самого высшего эшелона.
Затем Немцова «передали» по линии Госдепа победившим на выборах в 2001 году республиканцам. После этого Немцов неоднократно встречался с Кондолизой Райс — главой Госдепа при Джордже Буше-младшем, с тогдашним вице-президентом Диком Чейни, со многими республиканскими губернаторами и конгрессменами. Судя по всему, были у Немцова и непубличные контакты с спецслужбами США — о них вспомнили, когда Вашингтону понадобилось «приструнить» Россию за «Крымскую весну» 2014 года.
В вопросах связи Немцова с западной элитой, как и в бизнес-махинациях бывшего нижегородского губернатора и вице-премьера, исследователям сегодня приходится опираться на немногочисленные личные свидетельства и обрывки судебных решений, поскольку большая часть взаимодействия Бориса Ефимовича с западными структурами имела непубличный характер. Одно, впрочем, совершенно ясно: приди Немцов к власти в начале 2000-х годов — и Россия погибла бы задолго до нынешнего дня.
Вон из власти!
Начиная с августа 1998 года карьера Бориса Немцова пошла на спад. 24 августа того года, через неделю после знаменитого дефолта, он подал прошение об отставке, которое было удовлетворено указом Ельцина спустя четыре дня. Тогда-то и стало ясно, что Немцова не хотят больше видеть ни на одном из постов в государственной системе власти или даже в государственных компаниях.
В начале марта 1999 года в прессе появилась информация о том, что Немцов попал в кандидаты на пост новых членов совета директоров компании РАО «ЕЭС России». Однако к тому времени его протеже Бревнов уже так «отличился» там, что Немцова в наблюдательный совет не пустили целым решением Государственной думы. Тогдашний председатель нижней палаты парламента Геннадий Селезнев заявил, что Дума не допустит избрания в совет директоров важной компании никого из тех, кто привел Россию к августовской катастрофе.
В следующем, 1999 году, Немцов вновь отметился. Он слишком уж явно выступал с поддержкой «независимой» Чечни и участвовал в «миротворческой группе» Гайдара—Чубайса, которые настаивали на безоговорочной сдаче позиции России в югославском вопросе. После этого Немцов окончательно решил уйти в оппозицию к действующей власти, организовав предвыборный блок «Союз правых сил».
В 1999—2003 годах СПС имел свою фракцию в Госдуме, однако уже в 2003 году не смог преодолеть 5% барьер. Тут сказалось сразу несколько моментов. Немцов и его партия последовательно настаивали на продолжении ультралиберальных реформ в энергетике и тяжелой промышленности России, пытались снизить роль Вооруженных сил через проект губительной военной реформы и, кроме того, призывали признать де-юре независимость Чечни, отделив ее границей «с колючей проволокой и вышками». Такие лозунги вполне могли оказывать влияние на избирателей в 1995 году, но к началу 2000-х годов страна жила совсем иным.
Спасибо, СПС!
Кредо СПС дополнялось тем, что источники финансирования партии были крайне непрозрачными.
«Немцов жил на спонсорские деньги. Да, противникам власти давали деньги, кто — не буду называть. И на эти деньги он существовал. Как вся оппозиция», — так описывала источники происхождения денег СПС одна из основателей партии Ирина Хакамада.
Ситуация, которая в сегодняшней России выглядит невозможной, была, увы, вполне допустима в начале 2000-х годов — пока за источники денег чиновников и политиков не взялись всерьез. В этом лидерам СПС стоит сказать «спасибо» — именно их наглость при сокрытии доходов стала спусковым крючком в деле ужесточения контроля за доходами публичных политических персон.
Уже в сентябре 1999 года Селезнев призвал лидеров СПС обнародовать источники финансирования своего предвыборного блока. Ведь сам Немцов утверждал, что они «люди небедные», хотя при этом они нигде не работали. Откуда у СПС взялись средства на затратную предвыборную кампанию 1999 года, так и осталось загадкой, поскольку соответствующие законы о контроле предвыборных фондов партий были приняты позже.
Впрочем, совсем уж «тунеядцем» после 1998 года Немцов не был. В 2004—2005 годах, уже после окончания своего депутатства в Госдуме, он сел на пост председателя совета директоров концерна «Нефтяной», президентом которого был его друг Игорь Линшиц. Ничем примечательным Немцов на этом посту не запомнился — кроме того, что российская прокуратура выявила масштабные нарушения в одноименном банке, входившем в концерн. По определению прокуратуры, в банке действовала преступная группа, которая, совершая незаконные банковские операции, получила «преступный доход в размере около 57 миллиардов рублей».
Сразу после начала проверок Борис Ефимович покинул «Нефтяной», предоставив своему дружку самому расхлебывать последствия скандала. Официально Немцов заявил, что хочет «исключить риски» для Лившица, связанные со своим политическим прошлым, однако для всех этот поступок выглядел скорее как поспешное бегство.
Украинские «консультации»
В 2004 году СПС стала практически единственной российской партией, которая поддержала первый майдан на Украине. Немцов принимал в событиях зимы того года в Киеве самое активное участие, неоднократно выступая на «оранжевых» митингах в поддержку Виктора Ющенко.
Украинская активность Немцова была достаточно неожиданной на фоне его провала во внутрироссийской повестке — однако вполне укладывалась в версию о его тесных связях с США и американской элитой. В то время для Вашингтона была критически важна хотя бы одна знаковая фигура из российского политикума, которая поддержала бы Ющенко в его шаткой легитимности, — и Немцов с удовольствием исполнил эту роль.
В 2005—2006 годах он даже стал внештатным советником Ющенко, к тому времени занявшего пост президента Украины. К слову, во время расследования убийства Немцова всплыли порядка семи заграничных счетов покойного, хотя во всех официальных декларациях он указывал, что имеет счета только в российских банках. Оказалось, что счета, связанные с Немцовым, были открыты в банках США, Германии и в офшорной зоне Кипра. Выяснилось это в ходе той самой «схватки за наследство» Немцова, которую устроили у его могилы официальные и неофициальные жены.
По предварительным данным адвокатов и следствия, Немцов пополнял эти зарубежные счета особо активно как раз в то время, когда был советником Ющенко. Судя по всему, тут Борис Ефимович вспомнил опыт «работы» с кредитами МВФ в начале 1990-х годов, когда он также неслабо пополнил свои накопления. На Украине он отвечал за распределение непубличной финансовой помощи от США новому «оранжевому» режиму — и, судя по всему, смог выкроить для себя нужный финансовый поток.
К сожалению, ситуация с зарубежными счетами Немцова до сих пор не прояснилась. Этому, как и в деле BoNY, мешает пассивное, если не сказать — покровительственное, отношение к усопшему со стороны западной правоохранительной системы. Ведь она скрывает информацию не только от правосудия РФ, но даже от прямых наследников.
Кровавые деньги Тбилиси
В украинской прессе утверждается, что в тот период Немцов принимал участие в распродаже советского оружия, которое досталось Киеву в наследство от СССР. Известный факт: для обеспечения войны Грузии против России режим Ющенко пошел не только на продажу Тбилиси комплексов «Бук», но и на фактическую передачу украинских боевых расчетов в распоряжение грузинской стороны — вместе с зенитными комплексами, снятыми прямо с боевого дежурства.
Таким образом, «комиссионные Немцова» от грузино-украинской сделки были оплачены жизнями российских пилотов, в том числе сбитого украинскими «Буками» российского самолета-разведчика Ту-22М3.
Увы, участие Немцова в грязном бизнесе на продажах украинского оружия стало известным только после его смерти, и в этой истории еще хватает «темных пятен». Понятно, что большая часть сделок велась им непублично, через третьих лиц. В частности, большинство счетов были открыты киевской помощницей (и, скорее всего, любовницей) Немцова, для чего она использовала на Кипре доверенность, выписанную на ее имя советником Ющенко.
Пока что весь объем кровавых денег, «заработанных» Немцовым, неизвестен. Понятно, что с украинской стороны в этом вопросе нет никакого содействия — иначе выявится неприглядная роль Киева в грязном оружейном бизнесе на советских запасах.
Провальные выборы в Сочи
Уже к началу 2010-х годов политический капитал Бориса Немцова скатился до уровня статистической погрешности. Оставаясь «лицом российской оппозиции» во время многочисленных приемов в Вашингтоне или Лондоне, Немцов в России к тому время стал, по сути, никем.
Самым наглядным образом это показало его участие в выборах мэра Сочи в 2009 году. Кстати, зачем вообще Немцов решил вернуться в город своего детства, где его отец, Ефим Давыдович, когда-то занимал весьма хлебную должность заместитель начальника строительного главка? Злые языки говорят, что Немцов решил избрать Сочи ареной своего триумфа по банальной причине — как раз в это время на город собирался пролиться «золотой дождь» федеральных инвестиций, связанных с Зимней Олимпиадой 2014 года.
Однако никакого триумфа у Немцова не вышло. На весьма заурядных выборах мэра он проиграл главе города Анапа Анатолию Пахомову. Тот победил Немцова с разгромным результатом, набрав 76,86% голосов избирателей. При этом никакой манипуляции с голосами не было и в помине: в апреле 2009 года, незадолго до голосования, социологический опрос среди жителей Сочи показал, что за Бориса Ефимовича планировали проголосовать лишь 6,8% избирателей, тогда как за Пахомова — 56,1%.
При этом пятая часть избирателей не собиралась голосовать за Немцова «ни при каких условиях» — столь сильной оказалась «народная любовь» к оппозиционному политику.
Где «золото партии»?
После катастрофы на выборах в Сочи Борису Ефимовичу стало окончательно ясно, что в нормальной конкурентной политической борьбе ему не победить даже скромного провинциального градоначальника. Поэтому 10 марта 2010 года Немцов, в числе первых деятелей оппозиции, подписывает обращение «Путин должен уйти» и окончательно переходит в статус несистемного «борца с Кремлем», а довеском — в положение любимого спикера западной прессы.
И это была не просто словесная борьба. С того же 2010 года Немцов активно занимается продвижением принятия в Европейском союзе и США так называемого «списка Магнитского», вводящего санкции в отношении ряда российских политиков и чиновников.
Новая партия Немцова РПР-ПАРНАС смогла в то время даже отпраздновать локальный успех. По результатам выборов в Ярославскую областную думу в сентябре 2013 года она преодолела пятипроцентный барьер и получила целый мандат в областной думе. Разумеется, достался он Борису Немцову как главе РПР-ПАРНАС. То обстоятельство, что во время предвыборной кампании он умудрился «обчистить» даже своих однопартийцев, имея свободный доступ к кассе, уже мало кого удивило.
В том же 2013 году другой член РПР-ПАРНАС, блогер Алексей Навальный, собрал деньги на более резонансную предвыборную кампанию на выборах мэра Москвы. Тогда на счета партии поступило более 210 миллионов рублей различных «пожертвований», однако львиная их доля таинственно «испарилась» из кассы. Официально их потратили на митинги и некие «референдумы» (по факту — обычные социологические опросы с нулевым результатом), но впоследствии никто так и не смог подтвердить эффективность растраченных Немцовым лично и его сотрудниками денег.
Ожидаемо отреагировал Немцов и на события второго украинского майдана, произошедшего в Киеве зимой 2013—2014 года. Немцов активно поддержал тот антироссийский госпереворот, после чего неоднократно выходил к зданию посольства Украины в Москве с транспарантом «Украина, мы с тобой!». Впрочем, новой должности при президенте Петре Порошенко он так и не получил — лишь поучаствовал в конгрессе «Украина — Россия: диалог» в апреле 2014 года в Киеве, когда на Донбасс падали первые снаряды неонацистов.
Убит в забвении
Убийство Бориса Немцова произошло поздним вечером 27 февраля 2015 года в Москве на Большом Москворецком мосту, когда он находился в компании с Анной Дурицкой. До сих пор во многих сообщениях СМИ и даже в российской Википедии написано, что «Борис Немцов был застрелен из пистолета неизвестными киллерами шестью выстрелами в спину и голову», хотя это — прямая ложь.
Следственный комитет России еще 8 марта 2015 года предъявил обвинение по подозрению в убийстве пятерым российским гражданам: Анзору и Шадиду Губашевым, Зауру Дадаеву, Хамзату Бахаеву и Темирлану Эскерханову. Еще один подозреваемый, Бислан Шаванов, погиб при задержании. В июле 2017 года российские присяжные признали виновными всех пятерых подсудимых, которые были приговорены к различным тюремным срокам.
Согласно приговору суда, осужденные совершили преступление за вознаграждение в размере 15 миллионов рублей, обещанных им Русланом Мухутдиновым, в отношении которого ведется отдельное расследование. Один из обвиняемых, Заур Дадаев, признал свою вину и рассказал, что убийство Немцова было совершено из-за критики Немцовым ислама. Следствие предполагает, что причиной убийства стало выступление Немцова на «Эхе Москвы» 9 января 2015 года под названием «Исламская инквизиция», в которой Борис Ефимович сделал весьма нелицеприятные для всех мусульман высказывания в связи с террористическим актом в редакции парижского журнала Charlie Hebdo.
Западные СМИ и прозападные либералы до сих пор используют убийство Немцова в качестве инструмента давления на российскую власть, в том числе поддерживая вялотекущий процесс по оправданию через структуры ЕСПЧ найденных убийц, осужденных судом присяжных.
Впрочем, объективная реальность выглядит гораздо прозаичнее и для Немцова, и для тех, кто хочет выставить его «светочем».
К 2015 году бывший вице-премьер Российской Федерации, несостоявшийся «преемник Ельцина» и «знамя оппозиции» скатился до уровня, когда он был интересен скорее группе исламских фанатиков-убийц, нежели российскому обществу.
И его смерть никак не повлияла на положение дел в России.
