Мечты получить «равноправную» и «независимую» церковь в статусе патриархата оказались похоронены – если не навсегда, то надолго. Никакой независимости у новой структуры нет и не может быть по трем причинам.
Каковы итоги прошедшего на днях «объединительного собора» в Киеве? Заголовки (например, на «Дожде» или ВВС) провозглашают, что «Украина создала независимую церковь» – но это просто не соответствует действительности. Я не хочу сказать, что журналисты этих уважаемых изданий намеренно лгут – возможно, им просто не хватает проникновения в материал.
В реальности новосозданная структура никоим образом не является независимой – это часть Константинопольского патриархата в статусе митрополии, причем Константинополю она подчинена достаточно жестко – уровень ее самостоятельности гораздо ниже, чем у уже существующей и признанной всем православным миром Киевской митрополии, возглавляемой блаженным Онуфрием.
Но, возможно, нам стоит напомнить некоторые вещи об украинской церковной ситуации. В стране до прошлой недели существовали три православные общины – Украинская православная церковь в общении с Московским патриархатом (около 12 тысяч приходов), так называемый Киевский патриархат, раскол, возникший в начале 1990-х (около пяти тысяч приходов), и «Украинская автокефальная православная церковь», раскол, возникший еще во время гражданской войны (около тысячи приходов).
Националисты с большим раздражением воспринимали то, что крупнейшая религиозная община страны сохраняет – хотя бы духовное и символическое – единство с Москвой, и Порошенко, ища их расположения, добился от Константинопольского патриарха Варфоломея (при энергичной поддержке американских кураторов) вмешательства в ситуацию.
Константинополь увидел в этом возможность укрепить свою власть над православным миром, объявил церковь Московского патриархата на Украине упраздненной и заявил, что «уврачует раскол», проведя «объединительный собор», на котором все три общины соединятся в одну, «Единую поместную церковь». Украинские националисты надеялись, что новая община получит статус патриархата и к уже признанным православным патриархатам добавится еще один.
Патриарх Варфоломей, видимо, поверил, что православные украинцы Московского патриархата с радостью побегут к нему – учитывая политическую ситуацию – как только он даст им такую возможность.
Его ожидания не оправдались. В реальности объединения не получилось. Украинская православная церковь отвергла весь проект, из 90 ее епископов в новую структуру согласились перебежать только двое. Дело тут не в политических симпатиях к России – которых украинским епископам не стоит приписывать – а в очевидно политическом характере всего проекта и той надменности и грубости, с которой вели себя как светские власти Украины, так и сам патриарх Варфоломей.
Предложить людям предать своего законного главу, митрополита Онуфрия, с самого начала было неудачной идеей – особенно учитывая огромный авторитет и уважение, которые он приобрел своей безупречной христианской жизнью.
А попытки загнать епископов на «объединительный собор» при помощи обысков, допросов в СБУ, истерической кампании клеветы и оскорблений в медиа, грубых нападок со стороны высших должностных лиц, «активистов», кричащих под окнами «Комуняцького попа – на гілляку, як москаляку!», не только не сработали – они, похоже, дали обратный эффект. Устроители «объединения» явно не учли, что у людей и в самом деле бывает достоинство, и хамские наезды – не всегда работающий способ добиться от них того, чего вы хотите.
В итоге на «объединительном соборе» объединились только два раскола, составляющие не более трети всех украинских приходов, и возникшая структура оказалась уникальным примером фактически государственной церкви, которая при этом оказалась церковью меньшинства.
Мечты получить «равноправную» и «независимую» церковь в статусе патриархата тоже оказались похоронены – если не навсегда, то, во всяком случае, надолго. Никакой независимости у новой структуры нет и не может быть по трем причинам.
Во-первых, с точки зрения Константинопольского патриарха, он является «первым без равных» и обладает полномочиями вмешиваться в дела любой поместной православной церкви с той же бесцеремонностью, с которой он уже вмешался в украинскую ситуацию. В том представлении о церкви, которого придерживаются на Фанаре (район Стамбула, где располагается Константинопольский патриархат), никакой церковной независимости просто не может существовать – все подчинены Константинополю и должны ему повиноваться.
Во-вторых, «Томос», то есть грамота о признании, которую глава нового сообщества должен будет получить от патриарха Варфоломея, потом может быть отозван в любую минуту. В этом отношении Константинополь – хозяин своего слова: захотел – дал, захотел – взял обратно. Это хорошо видно на примере отзыва трехсотлетней давности решения о передаче Московскому патриархату киевской митрополии, или отзыва Томоса 1999 года у Экзархата Русских приходов в Западной Европе, который произошел неожиданно, без каких-либо консультаций и без предъявления каких-либо упреков, просто потому, что на Фанаре так внезапно захотели.
В-третьих, устав новой структуры также предусматривает четкие механизмы контроля со стороны Константинополя. В частности, освященное миро (состав, используемый в церковных священнодействиях) она будет получать только от Константинополя, со всем мировым Православием новая структура связана тоже через Константинополь, и, что особенно важно, Константинополь сохраняет за собой право апелляции.
В уставе указано, что «архиерей, которого запретили в служении, лишили кафедры или применили иные санкции, имеет право обращаться прямо к Константинопольскому патриархату с апелляцией». Это означает, что любой внутренний конфликт (а такие конфликты обязательно возникнут) будет поводом для вмешательства.
Обратим внимание на контраст со статусом Украинской православной церкви Московского патриархата, которая имеет судебную независимость – Высший общецерковный суд Русской православной церкви не имеет юрисдикции на Украине, конфликты разбираются судом самой УПЦ.
То есть в итоге всех усилий все, что получила Украина, – это параллельная митрополия в Киеве, объединяющая примерно треть приходов страны, но при этом со значительно меньшим уровнем самостоятельности. Вопрос «А зачем? Чего люди добились, ведь митрополия, и намного более независимая, у них уже была?» повисает в воздухе. Но у него есть напрашивающийся ответ.
Стоило ли добавлять к уже существующим конфликтам в украинском обществе еще и религиозный? Стоило ли объявлять крупнейшую религиозную общину страны «пятой колонной», создавать параллельную структуру, добавлять еще больше хаоса и раздора в и так уже раздираемое по всем швам общество? Ради чего? Какие великие блага, какая огромная польза покупаются этой ценой?
Есть известный афоризм Фридриха Ницше: «Вы говорите, что благая цель освящает даже войну? Я же говорю вам, что благо войны освящает всякую цель». На вопрос «и стоило ли ради этого бить посуду?» напрашивается очевидный ответ: «Цель и состоит в битье посуды».
Ненависть между гражданами одного государства, хаос и раздор – не печальный побочный эффект на пути к какой-то цели. Это и есть цель. Порошенко понимает, что в другой атмосфере ему не выжить – как и его окружению.
Что же до церкви – она уже пережила очень много политиков, и нет никаких сомнений, что она переживет и Порошенко. И врата адовы не одолеют ее.
