Российское общество на глазах превращается в сварливую старуху, которая все время ищет повод, чтобы снова обидеться на весь окружающий мир. Нас может обидеть блогер, текст которого прочтут от силы несколько тысяч человек, мы оскорбляемся на художественные фильмы и сериалы. Мы впадаем в подлинную истерику от ужимок и прыжков туземных журналистов, которые зарабатывают свой хлеб за тысячи километров от нас, разговаривая на языке, который мы не понимаем.
От размаха всеобщего энтузиазма, с которым мы реагируем на очередное «оскорбление», возникает ощущение, что это именно то, что нам больше всего и нужно. Кажется, нам очень нравится постоянно быть в нервном возбуждении. Мы с готовностью делимся им с окружающими, заражая их своей неврастенией, словно гриппом, и за два-три дня нас охватывает новая эпидемия.
Обвинять в этом только пропагандистов государственных телеканалов не стоит. Телевидение всегда идет на поводу у своей аудитории. Раз зрителю нравятся ежедневные истерики на ток-шоу с дежурными оскорбителями на зарплате, то он их и получает. Обидчивость, ставшая в общественной жизни трендом, выдает растущую в нашем обществе неуверенность. И лично в себе, и в стране в целом.
Вы слышали хоть раз, что США чем-нибудь оскорблялись? Что их Госдеп в лице очередной Псаки реагирует на заявления Жириновского или Владимира Соловьева? Конечно, нет. Они даже не догадываются о существовании этих людей. А если бы им и сообщили, то кому какое дело, что думает про Америку какой-то иностранец? Американцам нет до этого дела. А российский МИД выступает с осуждением очередных русофобов чуть ли не каждый день.
Может ли оскорбиться Китай в лице хотя бы главной газеты страны «Жэньминь жибао» на Татьяну Толстую, которая пишет в своем Facebook, что толпы китайцев загадили весь Санкт-Петербург и даже испортили паркет в Эрмитаже? Китайские товарищи безмерно удивились бы, если бы кто-то стал их убеждать в необходимости официально отреагировать на враждебный выпад из России. А телеканал «Россия» готов уже сделать ежедневную программу «Нас снова оскорбили».
Россия занимает на мировой карте, в мировой истории и культуре так много места, что любое дополнительное внимание к ней всегда выглядит избыточным. Совсем недавно этого не было и в помине. Еще двадцать лет назад мы только посмеивались, когда слышали, что Прибалтийские страны требуют от РФ какую-то компенсацию или переименовывают улицы своих городов. Господи! Где Россия и где эти страны Балтии?Мы стали похожи на бессчетные малые народы, которые десятилетиями расчесывают на публику свои исторические обиды и травмы, требуют извинений от инстаграмеров и юмористов, скандалят у стен редакций, требуя опровержений и публичных покаяний на камеру. Их можно понять. Это способ привлечь к себе внимание. Хотя бы ненадолго. Но русским-то это все зачем?
Нас тогда это волновало не больше, чем крики городского сумасшедшего на улице. Теперь же мы трепетно фиксируем каждое слово мелкого эстонского клерка, чье имя и написать правильно не можем, а не то что запомнить. И речь идет не только о российских чиновниках и политиках. Обида постепенно завладевает широкими массами народонаселения. Это гипертрофированная обидчивость все больше начинает походить на комплекс жертвы, которого у нас сроду не было.
Какие мы, к чертям, жертвы?! Все без исключения наши враги сгнили в братских могилах, куда их уложило русское оружие. А мы – до сих пор живы.
Обида – это детская черта. Это признак инфантильности, неумения формулировать и отстаивать свои интересы, а главное – проживать свою собственную жизнь, а не искать подтверждения ее значимости в реакции окружающих. Лучше уж тогда согласиться с тем, что кругом враги. Это тоже «клиника», но лучше уж так. На врагов не обижаются. Их ненавидят, или в крайнем случае боятся.
Вот советские люди если на кого и обижались, то только на тех, кого, как они полагали, СССР облагодетельствовал. На ГДР, Чехословакию, какую-нибудь Венгрию с Польшей. А на США и агрессивный блок НАТО в СССР не обижались. Для них у нас вместо обиды было 100 тысяч танков и 2500 ядерных боеголовок. Это, согласитесь, немного другая модель отношений.
Кормили ли мы Польшу с Анголой – вопрос довольно спорный. Но вот что совершенно точно, так это то, что после 1991 года мы однозначно никого с руки не кормили. Нечем было. Сами чуть ноги не протянули. Так что никаких взаимных обязательств, не отданных долгов нет, черной неблагодарности тоже быть не может.
Внутреннюю политику соседних стран, а также их различные культурные и исторические особенности, стоит разумно игнорировать. У них своя жизнь, у нас – своя. У них свои жириновские и милоновы, у нас – наши собственные. Иначе мы быстро превратимся в Украину, которая осознает себя исключительно в контексте «не Россия».
России и русскому обществу нужно, наконец, зациклиться на себе. Даже если это касается внешней политики, то это все равно про наш интерес, а не про нашу обиду. Ввести эмбарго на иностранное вино и минеральную воду обязательно стоит, если это делается для того, чтобы забить магазинные полки своим вином и своей минералкой. От гастарбайтеров обязательно нужно избавиться, но только для того, чтобы дать работу своим соотечественникам.
А если этого интереса нет, тогда это не политика.
