Любые заявления о Крыме от иностранных политиков очень чувствительно воспринимаются в нашей стране. Особенно если они исходят от наших ближайших партнёров. При всех «но» и «если» к таковым за последние три года можно причислить и Турцию.
Два года назад вместе с Россией она создала «астанинский формат» для восстановления мира в Сирии. Военные двух стран постоянно контактируют, чтобы избежать инцидентов в арабском государстве. Турция закупает у России системы С-400. И всё это, несмотря на членство Анкары в НАТО и в период самых напряжённых после холодной войны отношений военного блока с Москвой.
Плотные связи цементируют экономика и личные контакты руководителей государств. Турция в 2018 году вошла в пятёрку крупнейших торговых партнёров России. В следующем году будет запущен газопровод «Турецкий поток». В провинции Мерсин строится атомная электростанция «Аккую». С Реджепом Тайипом Эрдоганом Владимир Путин встречается чаще, чем с другими иностранными лидерами. За исключением Батьки.
Старая мантра
И несмотря на весь этот высокий уровень связей, Турция всё ещё не признала воссоединение Крыма с Россией. Не только не признала, но ещё и во всеуслышание заявляет о том, что это «аннексия». На вчерашней встрече с украинским президентом Эрдоган снова повторил эту мантру.
«Турция не признавала и не признает незаконную аннексию Крыма. Крымские татары – наши братья, и они являются важной составляющей гуманитарных и исторических связей между Турцией и Украиной», – сказал Эрдоган.
Отсылка к крымским татарам неслучайна. Турецкий президент как бы намекает, что сама по себе Украина Анкаре не так важна. Если поставить её на одну чашу весов, на другую Россию – вторая перевесит. Без миллиона русских туристов Анкара лишится 4% своего ВВП. Без «Росатома» турки не получат свою первую АЭС, а без «Газпрома» – останутся без 60% импорта газа.
Тогда спрашивается. Почему, если для Турции Россия как минимум не менее важна, чем Украина, она делает выбор в пользу второй. На этот счёт у отечественных экспертов есть множество «объяснений», связанных с геополитической ориентацией страны на берегу Босфора. Их мы игнорировать не можем.
Но давайте начнём разбор мотивов Турции с причины, о которой турки говорят намёками или же вообще не говорят.
«Былые времена»
Дело в том, что Крым для турецких патриотов – такой же свой, как и для русских и украинских. Османская империя завладела Крымом задолго до России и Украины. Порта установила свой протекторат над полуостровом в 1478 году.
Вплоть до 1774 года, то есть ровно три столетия, Крымское ханство оставалось в составе государства Османов, а Чёрное море было «внутренним морем». Такое длительное владение этими территориями не могло пройти бесследно. И воспоминания об этом периоде своей истории глубоко врезалось в историческую память турок.
С того момента, когда Екатерина II включила Крым в состав России, Османская империя начала клониться к закату и больше не была в силах претендовать на полуостров.
А уж в годы Советского Союза мощь двух стран была настолько несопоставимой, что турки лишний раз постеснялись бы заявлять о претензиях к ядерной державе. После 1992 года ситуация изменилась.
Крым в составе независимой и относительно слабой Украины вновь стал «лакомым кусочком» для Анкары. Опираясь на местное татарское население, Турция начала продвигать свою «мягкую силу». Турецкое Агентство по сотрудничеству и развитию (ТИКА) запустило серию культурно-образовательных проектов: Меджлис крымско-татарского народа, Фонд культуры и взаимопомощи крымских татар, Фонд развития Крыма. Турецкое правительство постоянно обсуждало с Киевом положение крымских татар.
«Если Украина распадётся, у Турции появится право на Крым»
Во время Евромайдана у Анкары появился уникальный шанс. Пока в Киеве царил хаос, некоторые турецкие эксперты призвали вынести на обсуждение вопрос о независимости Крыма с последующим установлением «вассальных» с ним отношений.
Накануне референдума тогдашний министр иностранных дел Ахмет Давутоглу намекнул на это, сказав: «Мы первые поспешим на помощь Крыму – реликвии, оставленной нашими предками». Турецкие журналисты писали конкретнее. В разгар Евромайдана, в январе 2014 года, журналист крупнейшего турецкого издания Hurriyet написал статью с громким заголовком: «Если Украина распадётся, у Турции появится право на Крым».
Нердун Хаджиоглу сослался на Кючук-Кайнарджийский мирный договор, избавивший Крым от протектората «Блистательной Порты».
«Одна из важнейших статей этого соглашения гласит, что полуостров не может объявить о своей независимости или быть передан третьей стороне. Если такой шаг будет предпринят, Крым автоматически возвращается под управление Турции», – отметил Хаджиоглу.
Журналист сожалел о том, что 23 года независимости Украины Турция не поднимала этот вопрос. Однако в тот момент, «когда Крымский полуостров должен выйти из состава Украины и провозгласить независимость от Киева, у Турции есть полное право сказать, что она на основе всех международных прав «возвращает себе управление над Крымским полуостровом».
Насколько аргументация Хаджиоглу корректна с точки зрения международного права – об этом можно поспорить. Здесь более важно то, что в Турции не все смирились с потерей Крыма. Активные контакты с представителями крымско-татарской общины доказывают, что у Турции всё ещё есть виды на Крым. Бывший глава Меджлиса Мустафа Джемилёв – частый гость в Турции и не раз встречался с Эрдоганом. В Турции его называют Кырым-оглу («сын Крыма»).
Проживающая в Турции пятимиллионная крымская диаспора периодически устраивает акции протеста и пикеты возле российского посольства с требованием «прекратить оккупацию» Крыма. Участники демонстраций возлагают к зданию дипмиссии чёрный венок в знак протеста из-за воссоединения полуострова с Россией.
Крымско-татарский фактор используют и турецкие бизнесмены. До 2014 года они занимали на полуострове прочные позиции. Но после референдума турецкое присутствие сократилась: закрылись компании и представительства.
Спустя три года глава корпорации развития Республики Крым Олег Морозов рассказал о том, что турецкий бизнес возвращается, «особенно в сельское хозяйство». Авиаперевозчик «Turkish Airlines» рассматривает возможность прямого авиасообщения. Осенью прошлого года на полуостров прибыли представители движения «Россия – Крым – Турция» в составе турецких политиков, бизнесменов и общественных деятелей.
Если смотреть с исторической перспективы, то у владевшей три века Турции нет ни малейшего стимула видеть Крым частью России, которая обладала полуостровом на век меньше. С позиции Realpolitik Крым в составе Украины устроил бы Анкару больше. В таком случае Турция получила бы больший «доступ» и влияние в регионе. С тех пор как Крым стал российским, максимум, на что может претендовать турецкая сторона, – это экономическое присутствие, но никак не политическое.
Заявления по Крыму и значимости крымских татар как «моста» между Украиной и Турцией подспудно выдают неоосманистские взгляды Эрдогана. При всём при этом любой турецкий политик понимает абсурдность идеи о «возвращении» Крыма. Поэтому с 2014 года, когда Давутоглу вспомнил о «дани предкам», ни одно турецкое официальное лицо не выдвигало претензий на Крым.
Что Турция потеряет, если признает Крым российским?
Если Турция смирилась с тем, что Крым никогда не вернуть, тогда почему она всё ещё говорит об аннексии? Ради красного словца?
Чтобы ответить на вопрос, давайте пойдём от обратного. А что, если Эрдоган не будет этого делать?
В таком случае его западные партнёры могут подумать, что Турция ставит под сомнение суверенитет «защищаемой» НАТО Украины и идёт против блока. Ну и что? «Разве Анкара не делает так, покупая С-400?» – спросит читатель.
Да, действительно, приобретение российских ПВО грозит Турции санкциями США и даже выходом из НАТО. Но одно дело ругаться с Западом из-за Крыма, который никогда не вернешь, другое – ради обеспечения независимого воздушного пространства.
У Турции с ЕС и США проблем и так выше крыши. Это и тёрки из-за курдских ополченцев в Сирии, которых Анкара считает за террористов, а США и Франция – за союзников. С Европой турки ругаются из-за добычи газа на шельфе Кипра. Брюссель и Вашингтон уже ввели санкции, от которых турецкая экономика испытывает огромное давление. После прошлогодних тарифов Дональда Трампа на сталь и алюминий лира упала на 40%. Растёт безработица.
Второй фактор – внутриполитический. Главный редактор «МК Турция» Яшар Ниязбаев считает его более важным, чем страх быть санкционированным Западом.
«Я не думаю, что Эрдоган делает заявления о Крыме потому, что хочет понравиться Западу. Это его личное отношение. Это его отношение к крымским татарам, которых в Турции насчитывается до 5 миллионов. Кто бы ни был на месте Эрдогана, маловероятно, что его отношение в этом вопросе будет иным. Тут дело в традициях государства. Есть ключевые вопросы, в отношении которых позиция неизменна. И Крым – один из них», – рассказал эксперт.
Ниязбаев полагает, что Эрдоган мог бы выбрать более мягкие формулировки вместо «Турция не признавала и не признает» или обойти тему стороной.
Таким образом, у турецкого руководства есть масса причин, чтобы не признавать Крым российским. Исторически Турция этого не может сделать, потому что в XVIII веке дважды воевала с Россией за удержание полуострова. С экономической точки зрения Эрдоган боится усиления санкционного давления США и Евросоюза, которые лишат Турцию финансовых рынков и 50% его экспорта. В политическом смысле правящие власти не хотят потерять 6% своего электората – крымских татар.
