Несколько дней назад в Интернете появилось коротенькое видео. В нём деятель православной церкви митрополит Иоанн (в девичестве Попов Сергей Леонидович, согласно педиям, 1960 г. р., из служащих, выпускник истфака Иркутского госуниверситета) заявляет следующее: «В первые месяцы войны более 60 процентов Красной армии, то есть молодых бойцов, которые были рождены уже в безбожное время,.. были убиты… Это была жертва несоизмеримая. Это была жертва, которая была принесена за безбожие». Между тем, «войну выиграли крещёные люди», которые и «были призваны» победить.
Разумеется, гражданин Попов высказался абсолютно не случайно. Расчёт был на резонанс, и на, первый взгляд, как будто неверный.
Действительно, на первый взгляд, поруганию в речах священника подверглись атеисты — категория лиц и без того активно маргинализуемая в нашем светском обществе. В атмосфере свободы совести над ними ежедневно потешаются, их унижают и оскорбляют. В отличие от верующих, государство не признаёт за ними никаких законных чувств. В результате всякий мало-мальски значимый чинуша, актёр, депутат или профессор, по примеру первых государственных лиц, спешит демонстрировать свою религиозность.
Но гражданин Попов высказался в явной связи с годовщиной 22 июня 1941 года. И его настоящей мишенью было, конечно же, не безбожие отдельных советских граждан, а безбожная страна в целом. Впрочем, и антисоветчина, как и спекуляция, давно перестала быть признаком и состава преступления, и нравственной ущербности.
Однако в наших насквозь циничных СМИ эта речь всё же вызвала желание её тиражировать, то есть, содержит признаки эпатажа. В чём же они?
Ответ, на наш взгляд, прост. Вспомните, с какими быстротой и единодушием в новостях освещают очередной эпизод подросткового слабоумия, когда в очередном населённом пункте превращают вечный огонь в средство для просушки штанов, обжарки шашлыка, а то и вовсе тушат тем или иным способом? Рискнём предположить, что большинство журналистов затруднились бы внятно объяснить, чем именно этот источник горения принципиально отличается от любого другого. Вероятно, тем, что «священное место», «символ огромных жертв» и т.д., что, конечно, правильно. Но в чём собственно преступление? Если украден кошелёк или разбита машина, здесь всё понятно: и жертва, и ущерб. А что с вечным огнём? Несмотря на его символизм, ясно, что ущерб реален. Но кто его понёс и чем его измерить?
С речами гражданина Попова всё обстоит ровно так же. Что они оскорбительны, ясно каждому: и подхватившим их журналистам, и самому гражданину Попову. Но кого они оскорбляют и чем, в нашей российской действительности ни по закону, ни по принятым в ней нравственным нормам установить невозможно.
Между тем, разобраться в этом стоит. А для этого понять, чем же для нас является Великая Отечественная война.
С одной стороны, в результате упорной и целенаправленной деятельности последних 30 лет в сознании современников размыты и утрачены основные контуры этого события: кто напал, на кого напал, зачем напал, а, в ряде случаев, даже где и когда. Тотальной фальсификации подверглись и главные его черты, и второстепенные. Люди среднего поколения уже едва ли назовут десяток маршалов Победы или перечислят основные операции и фронты. О поколении младшем и вовсе умолчим. Что говорить, если самой загадочной и противоречивой фигурой самой убедительной и впечатляющей в истории победы стала фигура Верховного главнокомандующего? А на имя Владимира Ильича Ленина — идеолога и вдохновителя победы — одержанной советским народом под красным знаменем, 9 мая в России налагается неизменное табу.
С другой стороны, как бы странно это ни казалось, война незримо присутствует в нашей жизни, она стала частью судьбы страны и неотъемлемой частью личной судьбы и её участников, и их потомков. Война была столь страшной, а победа в ней столь великой, что её след, оставленный в семьях, в биографиях наших предков, вошёл в кровь и плоть, стал частью бытового сознания и существует помимо учебников и телевизора в качестве реального фактора нашего бытия. Без этого, например, невозможно объяснить миллионные шествия Бессмертного полка. Без этого невозможно объяснить, как ограбленные и униженные люди могут питать уважение к власти, жиреющей и благоденствующей 364 дня в году, а один раз в год зовущей Победу священной и вынужденной всем своим видом демонстрировать в ней уважение. Простое сопоставление фактов говорит о том, что в 1991 году с реставрацией капитализма и разгромом СССР были достигнуты почти все цели, которых не смог достичь Гитлер, не исключая массового истребления советских людей. И, по-видимому, только включение Победы в идеологический арсенал нынешней власти, а вернее — замещение ею идеологической пустоты, позволяет сохранять иллюзию правомочности этой власти.
Чем же объяснить поступок гражданина Попова, публично обесценивающего гибель миллионов советских бойцов и командиров?
Мракобесием, вошедшим в моду, когда научное материалистическое мировоззрение не в чести? Конечно, но не только.
Мелким тщеславием обывателя, когда легко публично пнуть безгласного и бессильного оппонента без боязни получить адекватный ответ? Безусловно, но не только.
Это всё довольно сложные социально-психологические конструкции, мотив более прост. Выступление священника органично вписывается в более широкий контекст, а именно — регулярные хамские выпады всех и всяких чиновников в адрес «обычных» граждан. Перечислять их здесь нет необходимости, их список пополняется едва не ежедневно. И причина их не только в очевидном недостатке ума, в них сквозит откровенное презрение к бессловесной массе, над которой конкретный министр, префект, управдом вознесены на недосягаемую по их представлениям высоту.
Презрение и ненависть.
Гражданином Поповым движут те же чувства. Сколько бы ни рассуждали ораторы в сутанах о любви к ближнему, их переполняет ненависть к советскому мировоззрению, к человеческому сознанию, не скованному религиозной догмой, к обществу социальной справедливости, где нельзя нажиться на страхе и душевной слабости прихожан, уподобляемых рабам божьим, а значит — покорным данникам предстоятелей бога на земле.
И всё, что ещё остаётся в наших людях от, казалось бы, порушенного и похороненного общества, будит и питает в святых отцах прямо-таки животную ненависть. Она ищет выхода, требует наказать незримого врага, заставляет, как в данном случае, поносить в кощунственных речах самое сокровенное в народном сознании — незаживающую рану войны. И эта слепая мстительность в «божьих слугах» особо ценна.
Тут мы подошли к главному.
Что лежит в основе презрения и ненависти к электорату, населению, налогооблагаемой базе (подчеркнуть нужное) со стороны теперешней «элиты», не важно, в пиджаки наряженной, смокинги или сутаны? Нравственное превосходство, порождающее брезгливость? Тяжкое бремя трудов, не оценённых по достоинству?..
Нет, разумеется. В их основе лежит банальный страх. Невольный или осознанный, но, судя по степени презрения и ненависти, очень сильный. Если эти люди, даже не вполне осознавая природу феномена Великой Отечественной войны в народном сознании, сумели оценить его стихийную силу и поставить на службу идеологии, неужели же им невдомёк, насколько глубже и обширнее в том же сознании укоренена идея справедливости? Ну а кто «съел чужое мясо», большого секрета ни для кого не представляет.
Юрий Алексеев
