Директор Московского Центра Карнеги Дмитрий Тренин в своей статье «Контурная карта российской геополитики: возможная стратегия Москвы в Большой Евразии» предложил отказаться от Минских соглашений и найти другие способы урегулирования конфликта в Донбассе, чтобы быстро нормализовать отношения с Украиной и Западом.
Он считает, что «надежды Москвы на благоприятную для РФ смену руководства в Киеве и „большую сделку“ с Вашингтоном, а также на то, что на основе Минских соглашений может быть осуществлено урегулирование на Востоке Украины, нереалистичны». По его мнению, Кремль должен прекратить поддержку ДНР и ЛНР, вывести всех желающих из Донбасса в Россию с предоставлением гражданства и договориться с украинскими властями о передаче контроля над территориями. После этого, полагает Тренин, Москве следует договориться о признании Киевом российского суверенитета над Крымским полуостровом, после чего «российские границы в Европе вновь будут полностью признаны международным сообществом».
Такая постановка вопроса — отказ или пересмотр Минских соглашений— не нова, учитывая тот факт, что их имплементация давно находится в тупике.
Киев, безусловно, удовлетворил бы односторонний уход России из Донбасса, который обязательно будет представлен украинскими властями как триумфальная победа новой Украины и оправдание всей предшествующей политики. Что касается Запада, то он изначально рассматривал мирные договоренности как «дорожную карту» ухода России из Донбасса и в принципе, если бы Россия согласилась «уйти», не требуя от Украины выполнения ее части обязательств, ни Вашингтон, ни Париж, ни Берлин, скорее всего, не были бы сильно против.
Однако в этой идее есть несколько известных «но», которые делают такую линию поведения для Кремля нерациональной, рискованной и неприемлемой.
Во-первых, выполнение Минских соглашений (и принуждение Киева к их имплементации вместе с Западом) является вопросом политического престижа для президента Путина. Если Кремль признает, что Минские соглашения не могут быть выполнены, это нанесет удар по позициям российской власти на международной арене в целом и на постсоветском пространстве в частности. Россия покажет, что не в состоянии обеспечить выполнение выигрышных для себя договоренностей и может сдать назад под внешним давлением, даже если будет руководствоваться при этом чисто прагматическими соображениями. В свою очередь, готовность Кремля повышать ставки в других конфликтах, отстаивая свои интересы, а также удерживать текущие линии обороны будут поставлены под сомнение. После «ухода» из Донбасса, многие на Западе, да и в России вздохнут с облегчением, но кто после этого поверит в то, что поведение Кремля невозможно изменить в принудительном порядке?
Во-вторых, даже не работающие Минские соглашения остаются выгодными для России, и их выгодность усиливает тот факт, что они признаются и Западом, и Украиной, и одновременно никто не может от них отказаться, учитывая привязку санкций к их имплементации. Принимая во внимание сильные обязательства, которые взяла на себя Украина в Минских соглашениях (закрепление в Конституции особого статуса, амнистия, статус русского языка), Россия сохраняет возможность оказывать пусть и ограниченное, но влияние на украинскую внутриполитическую повестку и решения Запада относительно геополитического выбора Украины. В результате отказа от Минска-2 и тем более исхода русскоязычных граждан Украины из Донбасса у России фактически не останется инструментов для влияния на Украину, в частности не останется рычагов поддерживать и все еще фактическую нейтральность Украины (у Киева до сих пор нет никаких формальных гарантий безопасности со стороны Запада).
В-третьих, первые и вторые Минские соглашения зафиксировали определенный исход конфликта на Востоке Украины. Отказаться от них — значит признать, что победители займут место проигравших и что Киев и Запад не выиграли конфликт военным путем, но выиграли его дипломатическим, создав невыгодные условия для России. А это тоже сильный удар по престижу Кремля.
В-четвертых, возвращение Донбасса без всяких условий вероятнее всего приведет не к усилению благожелательного настроя Запада в отношении статуса Крыма, а лишь усилит давление на Россию по этому вопросу. Кроме того, резонен и вопрос о том, какие у Киева будут мотивы признавать российский суверенитет над полуостровом после одностороннего ухода России из Донбасса? Размен Крыма на Донбасс также не представляется в настоящий момент возможным, учитывая реалии украинской внутренней политики.
В-пятых, опять-таки принимая во внимание выгодность Минских соглашений для России, отказ от них или их пересмотр должен быть для Кремля очень выгодной сделкой, не менее выгодной, чем сами Минские соглашения, и не только влечь за собой отмену санкций и снятие вопроса по Крыму. Как представляется, российские власти будут рассчитывать на что-то большее как в отношениях с Украиной, так и в отношениях с Западом, что, в свою очередь, последние гарантировать или обеспечить не могут, как и в случае с Минскими соглашениями. А поэтому участие в таких переговорах для Кремля является сейчас потерей времени.
Поэтому все перечисленные, известные и ни раз повторявшиеся на разных площадках, аргументы делают дискуссию об отказе от Минских соглашений в данный момент непродуктивной. Несмотря на все издержки, требование выполнения Минска для Кремля остается более выгодной позицией, чем стратегия «ухода» без всяких условий.
