Но впереди, как оказалось, их ждут еще более сложные и трудные времена
Андрей Захарченко
Фото: DPA ТАСС
Материал комментируют:
Алексей Коренев
Никита Масленников
Павел Шапкин
Российские чиновники и крупные социологические службы обладают удивительной способностью изыскивать для тревожных событий вполне нейтральные и абсолютно непроблемные объяснения. Вот несколько характерных примеров.
Например, глава Пенсионного фонда России Антон Дроздов заявил, что за первую половину 2019 года граждане подали всего 81,6 тысячи заявлений в его ведомство на перевод пенсионных накоплений из одной организации в другую. И это более чем шестикратное, по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, падение показателей (а фактически — полный провал переводной кампании 2019 года), по мнению некоторых экспертов, произошло потому, что удаленный электронный канал для подачи подобных заявлений — Единый портал госуслуг (ЕПГУ) — пока работает не очень стабильно.
Однако аналитик ГК ФИНАМ Алексей Коренев в беседе с корреспондентом «СП» отметил, что подобную тенденцию следует объяснять прежде всего тем, что совершенно провальная пенсионная реформа была крайне негативно воспринята населением.
— В результате, — подчеркнул эксперт, — каких-то компенсационных механизмов повышению пенсионного возраста людям предложено не было. Например, рынок труда реально не корректировался под предпенсионеров, а все установленные властью запреты на их увольнение, как показала практика, очень легко обходятся работодателями. К тому же, медицина пожилых не была создана, даже зачатков ее так и не появилось. Более того, одна из приоритетных целей пенсионной реформы — увеличение количества занятых — так и не была достигнута, потому что только за первые 6 месяцев нынешнего года с российского рынка труда ушло 800 тысяч человек.
Наконец, сейчас все чаще и чаще появляются публикации, после знакомства с которыми даже малый ребенок начинает понимать — если что-то откладывать на банковский депозит, то к старости там скопится определенный доход, а если доверять деньги негосударственным пенсионным формам, то этого не произойдет.
«СП»: — По каким причинам?
— Во-первых, потому, что очень часто подобные организации работают непрофессионально. Во-вторых, они очень ограничены в возможностях вложения имеющихся средств, не имея возможности, например, играть по так называемым коротким позициям. В-третьих, они ограничены в возможностях вывода средств в наличные. Из-за этого работают такие фонды плохо, и люди деньги туда отдавать не хотят. А это одна из тех сфер, которая без человеческого доверия работать не будет.
По мнению экономиста Никиты Масленникова, заметно охладило пыл россиян еще и осознание того, что при переводе средств из фонда в фонд чаще одного раза в пять лет за гражданином сохраняется только «тело» вклада, а весь инвестиционный доход теряется. Поэтому переводы средств сейчас в основном совершаются по двум причинам — либо это какая-то личная необходимость, либо определенное состояние дел в конкретной организации (банкротство, консолидация и так далее).
Имеются противопоказания. Необходимо проконсультироваться со специалистом.
Но для самих пенсионных фондов, подчеркивает эксперт, главную опасность представляет не прекращение переводов накоплений граждан из организации в организацию, а постоянное торможение запуска системы индивидуального пенсионного капитала (ИПК) и вообще все, что происходит вокруг пенсионной реформы.
— Объем средств, которые могут быть перераспределены в ходе очередной переводной кампании между фондами, довольно ограничен и, в общем-то, конечен, — разъяснил он. — А вот система ИПК как раз явится новым источником притока денег в накопительную систему. И пока перспективы внедрения этого инструмента довольно туманны. Неизвестно, когда и как именно это будет сделано. Естественно, многие НПФ начинают задумываться о расширении доступных им инструментов работы с накоплениями граждан.
«СП»: — Они хотят чего-то конкретного?
— Например, в определенных экспертных кругах сейчас обсуждается вопрос о предоставлении фондам так называемой совмещенной лицензии. Она даст возможность организации заниматься одновременно и инвестированием средств пенсионной системе, и инвестиционным страхованием жизни граждан. Некоторые предлагают пойти еще дальше и расширить функции фондов.
«СП»: — Зачем это нужно?
— Во-первых, пенсионные фонды почувствовали, что в нынешней ситуации они подошли к некоей планке своего развития. Во-вторых, у граждан есть запрос на наличие финансовых инструментов, которые стали бы альтернативой банковским вкладам. Эти вклады, конечно, будут каким-то образом отыгрывать инфляцию, несмотря на сокращение ставок по депозитам, но люди, естественно, хотят гарантированно зарабатывать больше.
Если же, резюмировал Никита Масленников, введение в действие системы ИПК будет отложено еще на 1−2 года, то в этом случае начнется достаточно мощный процесс укрупнения сегмента пенсионного страхования, выраженный во многочисленных слияниях и поглощениях негосударственных фондов со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Еще одну попытку сделать хорошую мину при плохой игре предприняли аналитики холдинга «Ромир». Они, зафиксировав снижение размера среднего покупательского чека в июле на 1,8% (до 546 рублей) по сравнению с июнем, в частности, объяснили — произошло это по причине сезонного удешевления овощей и фруктов, а также начала уборки урожая на личных приусадебных хозяйствах россиян, а не потому, что людям не на что покупать еду, а тем более откладывать их на задуманную властями пенсионную реформу.
Однако председатель Национального союза защиты прав потребителей Павел Шапкин сказал корреспонденту «СП», что корни этой тенденции лежат гораздо глубже.
— Если сравнивать сегодняшний день с 2013 годом, — объяснил он свою точку зрения, — то легко увидеть, что россияне стали жить хуже как минимум раз в 6. Все началось с обвала рубля, потом наступил период роста цен на все, а вслед за этим увеличилась долговая нагрузка граждан. При этом, понятное дело, никакого роста доходов не наблюдалось. Конечно, фактор сезонности имеет место, и его можно учитывать в статистике, но нужно помнить и о других, более долговременных тенденциях.
«СП»: — Каких именно?
— Например, нельзя забывать об очень серьезном административном давлении, при котором налоговики буквально выворачивают карманы граждан в поисках лишней копейки, работая эффективней любого бизнеса. Я не удивлюсь, если в скором времени средства со счетов граждан будут списываться автоматически, а люди потом будут бегать по инстанциям, и доказывать, что это было сделано неправомерно (А это уже и делается! О чем «СП» рассказывала). Кроме того, высокие ставки по кредитам также нельзя сбрасывать со счетов. Складывается такое впечатление, что у нас вся финансовая система «заточена» под удовлетворение требований прежде всего ростовщиков.
«СП»: — Из чего вы делаете такой вывод?
— Взять хотя бы символ нашей эпохи — микрофинансовые организации. Монетарные власти пытаются их как-то в чем-то ограничить, но тем не менее ставки по кредитам, взятым у них, в размере 1% в день, считаются почему-то вполне приемлемыми. Но это же полный абсурд — в год выходит 365%. Где еще такие ненормальные ставки существуют?
«СП»: — Но ведь тут с позиции властей все добровольно, не хочешь — не бери, всего-то, как говорится, и делов.
— Да люди берут такие займы потому, что находятся состоянии аффекта. Они постоянно существуют в ситуации, когда требуется неотложная помощь собственному ребенку или другому близкому человеку.
«СП»: — А какое отношение это имеет к снижению размера среднего чека?
— Послушайте, внушительное число спокойно функционирующих микрофинансовых организаций гораздо больше говорит о состоянии нашей экономики, чем какой-то там средний чек. И я считаю, что за основу при любых экономических расчетах и прогнозах как раз следует брать число людей, готовых занимать деньги под эту совершенно абсурдную ставку в 1% ежедневно.
«СП»: — И все же, чем еще можно объяснить снижение размера среднего чека в магазине?
— Тем, что товары, которые раньше продавались по достаточно высоким ценам, не востребованы. Объясню на примере магазинов одежды и обуви. Те магазины, которые торговали таким товаром по цене от 5 тысяч рублей, вынуждены сейчас в целях выживания массово переписывать ценники до уровня в 1 тысячу рублей. При этом по такой стоимости реализуются изделия низкого качества, разные залежалые остатки. Это довольно-таки странный бизнес, но люди вынуждены экономить, потому что у них нет другого выбора. А когда банки столкнутся с более высокой, чем сейчас, проблемой невозврата кредитных средств, с ограничением потребительского кредитования, средний чек покупки упадет еще ниже. И я полагаю, эти времена уже не за горами.
Наконец, третий пример в некотором роде «победной» реляции подал Фонд общественного мнения (ФОМ). Проведя очередной опрос, его эксперты пришли к выводу, что россияне недовольны своей зарплатой. По их мнению, для удовлетворения своих нужд нынешнее вознаграждение за труды неплохо бы поднять раза в 1,5−2, до диапазона 25−45 тысяч рублей. Но при этом ФОМ интересно расставил акценты: если довольных зарплатой он насчитал 13% опрошенных, то недовольных, отметил он, всего 39% россиян. И только 6% из них обвиняют в сложившейся ситуации правительство, а еще 6% — работодателей.
По-хорошему, заметил Павел Шапкин, люди должны быть либо довольны своей зарплатой, либо нет. При любых иных толкованиях, считает он, актуальность подобного опроса должна вызывать, мягко говоря, недоверие. Кроме того, эксперт выразил сомнение в том, что при нынешнем положении вещей россиянина может удовлетворить зарплата в 40−45 тысяч рублей.
— Люди при такой зарплате не имеют возможности взять ипотеку, — констатировал он. — А если это семейный человек и у него есть дети? Даже с таким уровнем доходов обеспечить хотя бы минимальный прожиточный уровень в семье будет крайне проблематично. Тем более если кто-нибудь из близких, не дай бог, заболеет.
«СП»: — Кто же виноват в таком положении вещей?
— А кто у нас в стране занимается финансовой политикой? С них и должен быть спрос. Посмотрите на денежные купюры и спросите у тех, кто их выпускает, почему в стране так мало денег, хотя это всего лишь бумага? Что касается работодателей, то бизнесменам вскоре абсолютно нечего будет делать в планомерно выстраиваемой в стране системе государственного капитализма, при которой всеми видами экономики будут заниматься различные госструктуры. Причем абсолютно безо всяких социальных обязательств.
