Александр Бузгалин
доктор экономических наук, профессор МГУ
Начало 2019 года стало временем не самых приятных новостей, но вот Росстат порадовал нас неожиданным сообщением: валовой внутренний продукт России вырос на 2,3%, и это рекордный за последние годы рост. Грамотный читатель, правда, обратил внимание на ряд «нюансов», о которых я не могу не напомнить.
Во-первых, этот «успех» выглядит вдохновляющим исключительно на фоне предыдущих лет, когда мы с трудом поднимались от едва заметного, но спада, к едва заметному, но росту: рекордом прошлого года были +1,5%. Во-вторых, это предварительные данные, которые еще будут уточняться, а при уточнении результаты у нас все чаще пересматриваются в сторону понижения. В-третьих, у этого роста есть немало факторов, которые носили кратковременный характер, и главный из них мы все хорошо помним – чемпионат мира по футболу, который вызвал не только массовый приток тратящих деньги иностранных туристов, но и, что гораздо важнее, серьезную мобилизацию государственных средств.
Здесь следует сделать немаловажное отступление. Я был и остаюсь противником траты огромных общественных средств на мероприятия, имеющие главным образом пиар-эффект. Вместо чемпионата мира по футболу можно было бы построить десятки тысяч спортивных комплексов для молодняка в российской глубинке: и пользы для народа могло быть больше, и воровать со строек, которые контролируют сами жители, сложнее…
И все-таки чемпионат мира по футболу, проведенный в нашей стране, равно как и сходное по форме организации, но совершенно иное по своему содержанию строительство Керченского моста, показали, что даже в условиях коррупционных издержек мы можем решать задачи общегосударственного значения. И они становятся драйверами роста.
Переведем все это на язык макроэкономики: несмотря на потери от неэффективности, воровства, коррупции и т.д. и т.п., общегосударственные проекты, использующие как общественные, так и частные ресурсы, содействуют в России росту больше, чем пресловутые априори «эффективные» частные инвестиции. Может быть, потому, что эти проекты реализуются на основе не только рыночных методов, но и целенаправленно, в некоторой степени планово (N.B! автор использует здесь слово, которое в лексиконе экономистов-рыночников является хуже, чем нецензурным), в основном централизованно и под каким-никаким, но контролем государства. Более того, ресурсы на эти проекты формировались и расходовались для решения общенародных (а футбол – народная игра, и успехи наших футболистов были нашими успехами) задач.
|
|
Вернемся к «нюансам» как бы роста 2018 года.
Важны даже не темпы, а качество роста. Разговоры о том, что Россия сидит на нефтяной игле, всем уже давно надоели, но зависимость нашего бюджета, а значит – здравоохранения, образования, социального обеспечения и т.п. от цен на нефть никуда не исчезла. Есть, однако, другая сторона этой медали.
Мы как-то не привыкли обращать внимания, что в таких сферах, как риэлторская и иная посредническая деятельность + финансы и страхование, валовой добавленной стоимости создается больше, чем в сырьевом секторе (данных за 2018 год пока нет, но в 2017 г. это были округленно 14% и 10% соответственно). Для сравнения: доля обрабатывающей промышленности – сердцевины наших надежд на реиндустриализацию – в валовой добавленной стоимости составляет 12-12%.
Если же посмотреть на производство роботов и иных видов продукции, отвечающих вызовам Четвертой промышленной революции, то ситуация везде, кроме некоторых сфер военно-промышленного комплекса, будет, мягко говоря, печальной…
Продолжим. Даже изменение отраслевой и технологической структуры экономики – не самое главное в переходе от экстенсивного роста к развитию. Главный вопрос здесь, как ни странно, это цели. Подчеркну: главный вопрос российской экономики – не где взять деньги, а на что их потратить так, чтобы это принесло пользу стране (и в первую очередь – трудящемуся большинству ее граждан).
Вот уже не первое десятилетие светила мировой экономической мысли повторяют вслед за социологами, культурологами, экологами, что валовой внутренний продукт – плохой измеритель результатов экономической деятельности. Кто не верит – прочтите книгу Джозефа Стиглица, Амартии Сена и Жан-Поля Фитусси. У нее длинное, но точно отражающее суть дела название: «Неверно оценивая нашу жизнь. Почему ВВП не имеет смысла? Доклад Комиссии по измерению эффективности экономики и социального прогресса».
Суть дела в том, что ВВП, с одной стороны, включает большой объем посреднической и иной деятельности, которую можно скромно назвать бесполезной (я бы назвал – вредной). С другой стороны, он очень «криво» отражает или не отражает вообще прогресс человеческих качеств и качество жизни, меру решения экологических проблем, глубину социальной дифференциации и целый ряд других важнейших показателей.
Проблема, естественно, не в том, чтобы отказаться от подсчета этого статистического показателя. Такие глупости никто не предлагает. Проблема в том, чтобы экономико-политические власти страны ставили в качестве целей не просто «увеличение ВВП» или задачу обогнать по его объему, скажем, ФРГ (страну, которая почти в 2 раза меньше РФ по численности населения), а прежде всего качественные индикаторы, объединенные в дерево целей. Чтобы эти индикаторы были не разбросаны, а сведены в систему задач, за выполнение которых через соответствующий срок перед гражданами должны отчитаться те, кто реально руководит экономикой.
Не менее важно определить на тот же период те «правила игры», на которые мы все – от рабочего и учителя до миллиардера и министра – будем опираться, реализуя наши интересы, и которые в сумме дадут – насколько это вообще возможно в рамках так называемой рыночной экономики – развитие страны в целом.
В заключение еще раз о футболе. Чемпионат мира стал, намеренно повторю, не идеальным, но все же примером того, что четко поставленные государством цели, которые при этом поддерживает большинство населения и которые имеют хоть какой-то реальный смысл, могут быть реализованы в современной России.
