«Мягкая сила» или soft power – термин, обозначающий культурное и моральное влияние на широкие массы населения, причём, как своей страны, так и чужой. Сегодня он подразумевает, прежде всего, продукцию массовой культуры: кинематограф, поп-музыку, компьютерные игры.
Конечно, немалую роль играет и репутация страны. Высокоразвитая, миролюбивая страна с высоким качеством жизни и гражданских свобод получит куда больше симпатий в мире, чем милитаризированная диктатура с малопривлекательной идеологией. Важен и исторический бэкграунд, хотя его влияние не нужно переоценивать.
Наиболее известный россиянам пример конвертации «мягкой силы» в реальное геополитическое преимущество произошёл почти 30 лет назад. В Советском Союзе прибалтийские республики и Грузия считались «внутренней заграницей», маяком свободы и изобилия, снискав любовь многочисленной московской и ленинградской интеллигенции. В критический момент эта интеллигенция вышла на улицы, отчасти своей уличной активностью и подтолкнув известные события 1991 года. Некоторые исследователи и сейчас полагают, что развал Советского Союза вообще начался с распада единого культурного и информационного пространства.
Роль «мягкой силы» хорошо осознали в Китае, где не только успешно скопировали популярные корейские дорамы и японское аниме, но и стараются не допускать в информационное пространство вещи откровенно нежелательные. Так, например, случилось с южнокорейской кинокартиной «Таксист» (A Taxi Driver; 2017), рассказывавшей о посещении немецким журналистом мятежного Кванжу, весной 1980 года. Расстрелы солдатами студентов азиатской внешности в сеттинге восьмидесятых – всё это не могло не напомнить китайским зрителям события на площади Тяньаньмэнь, о чём те не замедлили сообщить в социальных сетях. Итог – фильм был запрещён в континентальном Китае и даже упоминания о нём были тщательно вычищены из Сети. Тем не менее, корейская «диверсия» прошла в кинотеатрах Гонконга и Тайваня буквально накануне XIX Съезда КПК, а запрет лишь усилил интерес к киноленте.
«Мягкая сила» рассчитана в первую очередь на активных потребителей контента. Таковым является преимущественно молодёжь. Кроме того, более всего на этой ниве, как показал опыт сравнения Южной Кореи и КНР, эффективна именно частная инициатива, заточенная на получение прибылей, нежели тяжеловесная государственная корпорация. Именно так «корейская волна» завоевала Китай, Японию, Индонезию и всю Азию вообще.
Таким образом, «мягкая сила» является побочным продуктом творчества масс при должном уровне общественных свобод и экономического развития, где сотни тысяч индивидуальностей куют влияние своей страны намного эффективнее, чем официальные и дорогостоящие «культурные программы». Помимо Южной Кореи примером такой страны можно назвать Швецию. Или Норвегию. Или Австралию с Новой Зеландией.
Справедливости ради, есть и успешные примеры «мягкой силы» и среди авторитарных стран, хотя они встречаются значительно реже. Наиболее яркий, можно сказать, хрестоматийный пример – телеканал «Аль-Джазира», принадлежащий Катару.
А что же Россия? Мало кто ныне помнит, что у нас тоже была своя история успеха. Причём в относительно недавнем прошлом. В 2000-е годы для создания собственной «мягкой силы» сложилось несколько условий.
Во-первых, относительное благосостояние того периода совпало со стремительным распространением Интернета и персональных компьютеров, а также сопутствующих приложений. Значительные массы постсоветской молодёжи поколения восьмидесятых с молниеносной быстротой освоили новые реалии и стали создавать собственные маленькие шедевры: компьютерные программы, креативные заставки на рабочий стол, поп и рок музыку и т. д. Появились возможности для самовыражения и реализации талантов на относительно скудных ресурсах, чем «поколение Y» умело и воспользовалось. Русскоязычный Интернет исключил из цепочки автор-потребитель алчного и капризного издателя. Такое упрощение пошло на пользу талантливым авторам, независимо от сферы их деятельности.
Во-вторых, отсутствие каких-либо ограничений в российском сегменте Интернета (да и вне его тоже) позволило молодому поколению массово знакомиться с образцами зарубежного творчества (музыки, видео, компьютерных программ) и на их основе создавать своё. Одним из наиболее известных примеров такого творчества стали отечественные социальные сети, появившиеся своевременно и быстро одолевшие англоязычных конкурентов на постсоветском пространстве. «Вконтакте» и «Одноклассники» сделали больше для объединения русскоязычного пространства, чем все «круглые столы» и «культурные фестивали» вместе взятые.
В-третьих, ещё существовали некие остатки советского среднего и высшего образования. Очень хорошего образования. Именно оно дало «поколению Y» базовые навыки, реализованные в том же десятилетии.
В целом, нулевые, подхваченные волной нефтяного «экономического чуда», явили миру Россию, какой она никогда прежде не представала: смесь невиданной свободы (как онлайн, так и оффлайн), крепнущего год от года материального благополучия и невероятного оптимизма одной восьмой части суши.
Это был образ, который Россия охотно показывала немногочисленным на тот момент гостям из-за рубежа и собственным изумлённым гражданам, которые поражались стремительности перемен. Многие в тот момент действительно поверили в то, что на Родине можно строить планы на десятилетия вперёд. Поверили в неё и граждане СНГ: именно в нулевые началась массовая миграция из постсоветских стран, причём ехали уже не русскоязычные, как в девяностые, а представители титульных наций республик – со всеми сопутствующими проблемами.
За десять лет, прошедших с окончания двухтысячных, изменилось многое. Драйверы прошлого ныне либо иссякли, либо целенаправленно уничтожены, а новые так и не заработали. Упадок «мягкой силы» российского происхождения означает, что воздействие соседних стран, в первую очередь, наиболее богатых и влиятельных, станет многократно более заметным.
Исправить этот процесс возможно лишь комплексным развитием экономики и человеческого капитала, которые, в свою очередь, создадут благоприятные возможности и для творцов новой «мягкой силы» на новом историческом этапе.
Александр Збитнев
