Спецкор «КП» Дарья Асламова побывала в ФРГ, открывшей ворота для несметного количества беженцев из мусульманских государств, и увидела, чем это нашествие обернулось. Часть 1
ОБЫКНОВЕННОЕ НЕМЕЦКОЕ УБИЙСТВО
Однажды в крохотном немецком городке Кандель среди бела дня афганский беженец зарезалпятнадцатилетнюю девочку Мию, — в магазине, на глазах у двадцати свидетелей. Зарезал, как мясник, огромным тесаком, нанеся не менее пятнадцати ударов. Девочка оказалась его бывшей подружкой. Но когда от друга из солнечного Афганистана стали поступать ревнивые угрозы, родители ребенка обратились в полицию, которая даже вызвала будущего убийцу для душеспасительной беседы. Не помогло.
Как здесь водится, все крупные СМИ промолчали об убийстве. Но городок поднял такой вой, что пришлось сквозь зубы озвучить новость. Одновременно появились сочувствующие статьи об… убийце, несчастном «15-летнем подростке, который останется душевно травмированным на всю жизнь».
Но тут возмутился отец жертвы, утверждавший, что убийца — взрослый человек, а не тинэйджер. (При пересечении границы большинство беженцев рвут паспорта и заявляют, что им 15 лет, и родители их погибли. Это гарантирует им смягчение или даже отсутствие наказания при совершении ЛЮБЫХ преступлений, хорошие денежные пособия и всяческую заботу государства о «сироте». Рентген костей, который позволяет определить реальный возраст мигранта, в Германии запрещен, дабы не унижать человеческое достоинство.)
Активист Роберт Фогельман показал спецкору «КП» Дарье Асламовой свой фотоальбом под названием «Нас больше нет». Фото: Личный архив Дарьи Асламовой
— После убийства Мии я понял, что больше нельзя молчать, — говорит Роберт Фогельман из маленького городка Швебиш-Халль. — Жертвы не могут быть забыты. Их лица, имена должны остаться в памяти. Моя дочь тоже едва не стала жертвой. Когда она гуляла с подружкой, рядом остановился грузовичок, где сидел водитель-мигрант. Он разделся перед ними догола. Девочки успели его сфотографировать и бросились бежать. Он погнался за ними. Им удалось оторваться от него и позвонить мне.
Я пришел в полицию с фотографией преступника и сказал: «Лучше будет, если вы его найдете быстрее, чем я». Надо отдать им должное: подонка они нашли сразу. Меня вызвали в суд, где судья запретила мне даже смотреть на обвиняемого! Якобы для того, чтобы не возбуждать у меня чувства мести. Решение приняли быстро. Беженца оставить в Германии. Он должен принести извинения (преступник сказал «о’кей») и отработать несколько часов на государство. ВСЕ! А я не могу не думать: где он сейчас и что еще успеет натворить?
Фотографии, имена и истории немцев, ставших жертвами изнасилований и убийств, совершенных мигрантами. Более 3500 жертв.Фото: ДАРЬЯ АСЛАМОВА
Вот тогда, с марта 2018 года я стал собирать фотографии и информацию о жертвах изнасилований и убийств. Более трех с половиной тысяч (!) «единичных случаев» (так называет их немецкое правительство, скрывая национальности преступников и тот факт, что они мигранты). Если вытянуть в длину всю мою «коллекцию», это четыреста метров ужаса и насилия! И это только вершина айсберга, — сведения из доступных источников. А скольких мы не знаем! Я назвал это собрание жертв так: НАС БОЛЬШЕ НЕТ.
В фотоальбоме «Нас больше нет» — рассказы о немцах, которые стали жертвами убийств и изнасилований, совершенных мигрантами.Фото: ДАРЬЯ АСЛАМОВА
«НЕМЦАМ ОСТАЛОСЬ ДЕСЯТЬ ЛЕТ»
Пушистая плюшевая курица поет веселую немецкую песенку, потом поднатуживается и высиживает горячее яйцо. «Ну, разве не прелесть?!» — хохочет хозяйка пансиона престарелая Мария. Я сижу в саду, настоящем «баварском раю», в окружении целой банды гномов, гипсовых лягушек, лебедей, уток, фламинго, кроликов. В моей кровати со мной спят плюшевые медведи и зайцы. Мечта обывателя. Сумасшедший китч (кстати, немецкое слово). Но потом я увидела в соседних домиках тех же лебедей и троллей и поняла, что это баварское сентиментальное представление о счастье.
— А вы не боитесь мигрантов? — спросила я Марию.
— О, нет! Их лагерь от нас в нескольких километрах. В нашу деревню они не придут. Им интересен соседний город Мемминген.
Боже мой! Живут на краю пропасти и даже не думают о ней!
Мемминген — по-немецки чистенький, вылизанный, уютный городок с 40 тысячами жителей. Изредка попадаются черные из Эритреи из соседнего лагеря. (Кстати, черный — теперь запрещенное слово в Германии, за которое можно и штраф схлопотать. Политкорректным считается выражение «сильно пигментированный».)
— Был у нас случай. Трое черных поймали вечером дедушку и принудили его…э…к оральному сексу. Почему сильно избили? Потому что не хотел. А кто захочет? Дедушка отлежался и побежал в полицию с заявлением. Нашли насильников быстро (они из соседнего лагеря), провели с ними беседу и отпустили.
Утро в Мюнхене. Рынок Стамбул.Фото: ДАРЬЯ АСЛАМОВА
— То есть как? — ошеломленно спрашиваю я.
— А вот так! Таких случаев в Германии не счесть, и никто о них не знает. Главным СМИ запрещено об этом писать. А уж про банальное воровство я вообще молчу. Каждый день мигранты крадут в супермаркетах, но никто уже не пишет заявлений в полицию. Какие штрафы с беженца возьмешь? Передо мной сидит здоровый, крепкий, вооруженный мужик — Иво из Боснии, наполовину немец. Работает в секьюрити и в лагерях для мигрантов.
— Собрались представители местных балканских диаспор — сербов, хорватов, боснийцев, албанцев и даже турок. Провели переговоры: это дело с дедушкой так оставить нельзя. Во-первых, случай бросает тень на всех иностранцев-работяг. Во-вторых, на немцев нам наплевать, но наши жены и дети тоже по улицам гуляют. В общем, поймали этих троих и вышибли из них дерьмо. Я думаю, больше им секса не захочется. Вызвали черных главарей и доходчиво объяснили, как надо вести себя в цивилизованной стране. Я, как понимаешь, в этом не участвовал.
Иво широко и хищно улыбается.
— Я специально выбрал работу в далеком лагере для беженцев из соображений безопасности. Чтоб семье не отомстили. Мы не имеем права носить там оружие, дубинки, ножи. Мы вообще ни на что не имеем права. Даже ударить в ответ на удар. А там на днях трагедия: беженке отказали в убежище, и она покончила собой. В лагере восстание. А нам даже нельзя защищаться. Пришлось спасаться бегством. Трое наших ребят до сих пор в больнице. Вот ответь мне: все ненавидят Меркель. Я не знаю ни одного человека, который бы голосовал за ее партию. Она сознательно уничтожила цветущую страну. Ты думаешь, я после это поверю в честные выборы?! Германии теперь осталось лет десять, не больше.
Баварское представление о счастье.Фото: ДАРЬЯ АСЛАМОВА
— Ты будешь ее защищать?
— Я буду защищать свою семью. Оружия хватит. У меня даже есть кое-что, оставшееся со Второй мировой войны. Но морально кастрированных немцев? Зачем? Они сами отдали свою страну. Я убегу в Боснию. Там у меня домик. Местные дураки надеются на русских. Ходит тут такая байка, что Путин спасет восточных немцев от мигрантов.
— Чего?!!!
— Не удивляйся. Тебе еще тут будут заглядывать в глаза и спрашивать: «а Путин нас спасет?»
И он оказался прав.
«Добро пожаловать, беженцы» — плакат с этой надписью держит довольный смуглокожий мигрант в Мюнхене. Многие немцы его радость не разделяют.Фото: ДАРЬЯ АСЛАМОВА
«КАКИМИ МЫ БЫЛИ НАИВНЫМИ»
Наташа Морозова из Дюссельдорфа — моя ровесница, веселая энергичная москвичка, которая когда-то эмигрировала вслед за родителями в Германию. Скрипачка из музыкальной семьи. Настолько блестяще выучила язык, что работает как НЕМЕЦКИЙ журналист, а также преподает музыку и театр.
— Были у меня здесь друзья, которые традиционно приглашали к себе на открытые вечера известных людей из мира политики и экономики, чтобы те нам объяснили: что нас ждет, и как нам жить дальше, — вспоминает Наташа. — И вот в 2015 году приехали двое политологов, которым мы не поверили. Более того, оскорбились.
— Я была в 2015 в Германии, когда ваши доброхоты с плюшевыми мишками в руках встречали на вокзалах «беженцев».
— Точно. И вот эти двое сказали нам: это конец. Ваша жизнь изменится кардинально. В маленьких городках наступит апокалипсис, потому что нельзя найти столько полиции, чтобы обуздать то, что идет на Германию. Они говорили о том, что будет происходить на улицах, и каким будет отношение к женщинам. Мы страшно возмутились: что за пропаганда? И когда произошел этот ужас в Кельне (массовая атака мигрантов на женщин в новогоднюю ночь 2016 года. — Авт.) , вот тогда у меня случился катарсис. Я позвонила хозяйке того вечера и извинилась за свою слепоту.
— Вы боитесь?
— Изнасилования? Нет. Я для них старенькая, — усмехается Наташа. — Ну, разве что по большой нужде нападут. Они девчонок ищут. Таких, как та восемнадцатилетняя школьница во Фрайбурге, которую изнасиловали 11 мигрантов (в октябре прошлого года над девушкой надругались беженцы из Сирии, предварительно подмешав ей в котейль наркотик. — Авт.). Но в любом случае по вечерам из гостей возвращаюсь домой только на такси.
Новые жители Германии.Фото: ДАРЬЯ АСЛАМОВА
— Я не понимаю одного. Почему немцы не защищают своих женщин? Вот рядом с Бонном молодая пара заночевала в палатке на природе. На нихнапал мигрант из Ганы и, угрожая мачете, изнасиловал девушку на глазах у ее парня. Ну, нельзя делать два дела одновременно, — насиловать и угрожать мачете свидетелю! Но тот даже не попытался защитить свою девушку!
— Все боятся. Одно дело — арабы, а вот если на афганца нарвешься? Просто убьет. Причем как овцу. Ритуально. У нас немки после сорока склонны заводить романы с молодыми иностранцами. Тем хорошо: они под крылом у «мамочки», их кормят, одевают, облизывают. И бесплатного секса сколько хочешь. А для дам — экзотика. И вот одна такая образованная успешная женщина сошлась с афганцем по имени Наджмудин. У нее был старый отец, к которому она раз в неделю ездила в городок Цвиккау навестить. Это не понравилось ее приятелю. Наджмудин напросился в гости к ее папочке якобы помочь в саду и перерезал 85-летнему старику горло. Суд был особенно шокирован тем, что афганец убил человека как овцу.
Этот Наджмудин ужасно скучал на суде, хотя у него был переводчик. Он просто ждал, когда кончится вся эта бодяга. Так и сказал: мне скучно. Зачем тратить столько времени на очевидное? Дедушка был старый, ему все равно. И вообще: он не хотел делить свою женщину с ее отцом. Так же как убийца четырнадцатилетней еврейской девочки сидел на процессе и не понимал, за что его судят. Он же только изнасиловал и убил. Один раз. (Сюзанна Фельдман, родители — выходцы из СССР, была изнасилована и задушена в городе Висбаден иракским беженцем по имени Али. После он похвалялся в лагере, что убил еврейку, — девочка носила на шее цепочку со звездой Давида. Кто-то посоветовал ему бежать. Али благополучно улетел со всей своей многочисленной семьей из Дюссельдорфа в Стамбул, хотя он давно числился в «черных списках». Его поймал в Ираке курдский спецназ и выдал Германии. — Авт.)
— Наташа, не обольщайтесь тем, что беженцы не понимают, что они делают, — говорю я. — В мусульманских странах слишком пристальный взгляд на постороннюю женщину или попытка к ней прикоснуться караются крайне жестоко. Могут и все «мужское хозяйство» отрезать в отместку. Просто вы для них проститутки, а не женщины. Они еще и гордятся убийством. Если у женщины голые руки и ноги, значит, сама напросилась. А если она христианка, еврейка или атеистка («поганая язычница»), так вообще «хорошее дело делаешь». Землю от неверных очищаешь.
— Точно. Но страшна не только масса пришлых людей, которых нельзя интегрировать. Неизвестно, как воспитывать их детей. Я работала в школе, где половина детей не говорила по-немецки. Я говорю: дети, встаньте, когда входит учитель. Они не понимают. Три ребенка с мыслью в глазах подняли весь класс, а потом посадили. Ладно, я учитель музыки. А что делать учителю математики или немецкого языка?! В первом классе только три ребенка были немцами, все остальные — дети мигрантов. Только сейчас встал вопрос о том, что сначала детей надо обучить немецкому языку, а потом принимать в школу. А раньше кричали: это дискриминация!
— Уже заявлено, что к 2050 году немцы станут меньшинством в своей стране. Раньше нельзя было даже пикнуть об этом. Теперь говорят открыто. «Мы справимся», — сказала канцлер Ангела Меркель. А сейчас уже понятно, что мы не только не справимся, но и не ХОТИМ справляться. Меркель сделала столько зла против собственного народа, сколько ни один враг не сделал. И сделала сознательно. Это умная, прагматичная, все просчитывающая женщина.
— Я многим задавала этот вопрос, но нет ответа: Что ею двигало?
— Ненависть к Германии, причин которой мы не знаем. Уничтожение собственного народа и замена его пришлыми, — это подсудное дело. Оно достойно трибунала. Меркель погубила свою страну.
Продолжение следует
ИСТОЧНИК KP.RU
