Заявления министров наводят на мысль: за последствия людоедской реформы они отвечать не собираются
Несмотря на многочисленные массовые протесты населения, в прошлом году в России все же было продавлено решение о постепенном повышении возраста выхода на пенсию для женщин и мужчин с 55 и 60 до 60 и 65 лет соответственно с 1 января 2019 года. Однако буквально на днях глава российского Минэкономразвития Максим Орешкин сделал настораживающее заявление. В частности, он сообщил, что новое повышение пенсионного возраста в России не «прогнозируется» раньше 2036 года.
«Реформа сконструирована так, чтобы в ближайшее десятилетие этот вопрос больше не поднимался. В нашем прогнозе до 2036 года и в готовящемся в Минфине бюджетном прогнозе дальнейшее повышение пенсионного возраста не предусмотрено», — приводят его слова СМИ. При этом чиновник подчеркнул — индексация пенсионных выплат выше инфляции (на 7%) в начале 2019 года не была бы возможна без этой пенсионной реформы.
При ознакомлении с этим высказыванием сразу же возникает два вопроса. Первый — если Орешкин пообещал, что до 2036 года повышение пенсионного возраста не прогнозируется, то зачем тут же уточнять, что вопрос не будет подниматься в ближайшие 10 лет. Если на дворе 2019 год, получается, повышение пенсионного возраста вновь станет актуальным насущным уже в 2029 году? А ведь завершение уже начавшейся реформы планируется только в 2034 году. Второй вопрос — принимая во внимание рост профицита бюджета, увеличение Фонда национального благосостояния и сверхдоходы от высоких цен на нефть, неужели других источников для индексации пенсий в 2019 году на 7% не нашлось?
Ситуацию прокомментировал лидер КПРФ Геннадий Зюганов: «Власти, по сути дела, заговорили о возможности дальнейшего повышения пенсионного возраста. После 2036 года оно может затронуть тех, кто сейчас моложе 45 лет. И пусть пока речь идёт о „далёкой перспективе“, „окно Овертона“ приоткрыто», — написал он в Twitter.
— Вообще это все, — иронизирует доктор экономических наук, независимый эксперт по социальной политике Андрей Гудков, — сильно напоминает анекдот о том, как человека приговорили к повешению через 10 дней, а священник его утешал тем, что через три-то дня тот все-таки будет еще жив. Хотя сделали-то они максимум того, что было возможно. Ведь если учесть данные статистики, что у нас в 2017—2018 годах повысилась смертность и упала рождаемость, значит, должна упасть и средняя продолжительность жизни. А именно средняя продолжительность жизни и была основным аргументом при повышении пенсионного возраста. Они потому так и спешили, что все прогнозы указывали на то, что продолжительность жизни будет падать.
Данные Росстата, действительно, свидетельствуют о том, что в целом по стране в январе-ноябре 2018 года число умерших превысило число родившихся на 13,1%, тогда как в январе-ноябре 2017 года — на 7,8%, причем в 25 субъектах Российской Федерации это превышение вообще колебалось в диапазоне 1,5−1,9 раза. Правда, при этом аналитики ведомства бодро рапортовали — естественную убыль населения с лихвой компенсировал миграционный прирост (+61,7%). При этом «росстатовский» прогноз о повышении средней продолжительности жизни россиян крайне оптимистичен — государственные аналитики ожидают рост этого показателя с 73,3 до 77,1 года в период с 2019 по 2035 годы.
Впрочем, совсем недавно этот же самый Росстат, через считанные дни после смены руководства, задним числом лихо увеличил в 10 раз объемы строительства по 2018 году и нашел 10 миллиардов долларов «потерявшегося» ВВП, тем самым ускорив российскую экономику до темпов, которых страна не видела даже в 2013 году при нефти по 100 долларов за баррель, повергнув тем самым в абсолютный шок всех экспертов мира.
Поэтому, принимая во внимание любовь Росстата к крайне вольготному манипулированию цифрами и методиками, пожалуй, гораздо больше доверия вызывают цифры в других открытых источниках. А они свидетельствуют о том, что российские регионы сейчас не просто испытывают проблемы с демографией, а фактически вымирают. Там, где совсем недавно по уровню рождаемости был минус, он стал еще больше, утверждает научный руководитель Центра по изучению проблем народонаселения экономического факультета МГУ Валерий Елизаров, а там, где был плюс, он резко уменьшился. Не остались в стороне даже Москва с Санкт-Петербургом.
Но если сейчас женщины отказываются рожать, откуда же возьмется прирост населения в будущем? Кто будет в перспективе на ближайшие 10−15 лет обеспечивать улучшение социально-экономических показателей, способствующее росту продолжительности жизни, если работать, по сути, будет некому? Кроме, конечно, мигрантов, но они свои зарплаты отправляют отнюдь не в пенсионные фонды, а на родину. Да и платят им мало, чтобы сэкономить на отчислениях в ПФР. К тому же с 2014 года процент страховых взносов в ПФР резко упал с 28% до 22%.
— Орешкину, конечно, легко говорить о том, что у нас будет в 2036 году, — рассуждает аналитик ГК ФИНАМ Алексей Коренев. — Потому что я лично больше чем уверен (да и он, полагаю, тоже), что в 2036 году он в этой должности находиться уже не будет, а значит, за свои слова ему уже отвечать не придется. К тому времени, как говорится, либо шах сдохнет, либо ишак, что-нибудь да произойдет. У нас вообще очень легко дают долгоиграющие прогнозы. На неделю вперед вот не могут, а на 2037 год — пожалуйста.
«СП»: — Но даже если так, то как относиться к тому, что сначала министр экономического развития говорит, что до 2036 года не будут трогать вопрос о повышении пенсионного возраста, а потом тут же заявляет всего о десяти годах такого моратория. Откуда такая вилка?
— Я полагаю, что никакой вилки тут в принципе нет. Конечно, очень тяжело трактовать высказывания наших чиновников, но я так понимаю, что он имел в виду следующее. В ближайшие 10 параметры запущенной уже пенсионной системы пересматриваться не будут. Вот в каком виде приняли, в том и будет все это работать до 2028 года. А с этого времени до 2036 года пересмотр параметров возможен, но вопрос повышения пенсионного возраста, опять же, подниматься не будет. Возможно, Орешкин имел в виду то, что будут вноситься какие-то другие коррективы. Но, с другой стороны, Россия — это страна, в которой за 10 минут все меняется очень быстро, а за сто лет — ничего.
«СП»: — Что вы имеете в виду?
— Та же пенсионная реформа, которая запущена, явилась полной неожиданностью для всех. Если в других странах такие вопросы готовятся и решаются годами, а реализуются десятилетиями, то у нас ушла неделя на обсуждение, а на принятие — вообще один день. Без создания всякой базы в виде разработки медицины для пожилых или корректировки рынка труда. Сразу — раз, и ввели. Нигде в мире так не делается.
«СП»: — А как можно расценить высказывание Максима Орешкина о том, что без пенсионной реформы индексация пенсий в этом году на 7% была бы невозможна. Ну неужели и правда не нашлось никаких других ресурсов?
— Это смотря где их изыскивать. В принципе, у нас же частично трансферы Пенсионного фонда дотируются из бюджета.
Второй момент — у нас регрессивная шкала отчислений в ПФР. Все что до 85 тысяч доход — отчисляется 22%, а все, что выше — 10%. Так вот, если сделать плоскую шкалу отчислений, то можно было бы поднять пенсии сразу всем на 2 тысячи рублей. Но, опять же, шкалу отчислений никто пересматривать не собирается, так что эти слова Орешкина можно трактовать следующим образом — если все остальные параметры оставить без изменений, то, действительно, без повышения возраста индексация пенсий на уровень инфляции была бы затруднительной. С другой стороны, множество других возможностей для их индексации просто не рассматриваются.
«СП»: — А как тогда отнестись к чиновничьим обещаниям о том, что среднемесячная пенсия по старости для неработающих пенсионеров в 2019 году увеличится до 15,4 тысячи рублей, а к 2024 году ее размер должен вырасти до 20 тысяч рублей. Ведь, помнится, еще в процессе обсуждения реформы кое-кто из представителей высшего эшелона российской власти едва ли не бил себя в грудь, обещая прибавку старикам по тысяче рублей ежегодно. Как быть с этим расхождением?
— Помнится, в горячем порыве кое-кто обещал даже тысячу рублей прибавки ежемесячно! Но. Опять же, загадывать на такой долгий срок трудно. Мы не знаем, какая у нас инфляция будет. Вдруг она, не дай бог, бабахнет под 12−15%? И государству придется распечатывать кубышку, чтобы отдельным категориям пенсионеров индексировать выплаты. Теоретически, конечно, можно озвучить 20 тысяч рублей, но надо смотреть статику. Предположим, у нас инфляция сохраняется в среднем, как сейчас, на уровне 5% в год. Тогда, может, до 20 тысяч к 2024 году и дорастет просто по накопленным процентам.
Но это очень сильное допущение, которое никакого отношения к реальной жизни не имеет. Вдруг у нас Росстат возьмет, и в следующем году выкинет с инфляцией такой же фокус, как с ВВП, и она у нас официально окажется на уровне 1%. Ведь проиндексируют тогда пенсии ровно на 1%. И никаких шансов тогда выйти на 20 тысяч нет. А если в силу санкций или каких-то других причин инфляция вывалится за пределы 10%, то на 20 тысяч средние пенсии выйдут легко и быстро. Другое дело, что эти тысячи будут обесценены.
«СП»: — А можно ли предположить, на какую реальную прибавку к пенсии можно рассчитывать нашим пенсионерам к концу хотя бы этого года?
— Как заявили чиновники, отдельным категориям пенсионеров выплаты проиндексируют с октября 2019 года на 4,7%, как раз на уровень инфляции прошлого года. Но это очень узкая категория граждан — участники ВОВ, ликвидаторы аварий. Однако если учесть, что Центробанк сам закладывает уровень инфляции по итогам 2019 года в пределах 5−5,5%, эта октябрьская индексация пенсионерам не поможет. К тому же, до октября еще нужно как-то дожить, а по одному только январю инфляция уже 5%. Так что тут опять будут проблемы.
«СП»: — А нельготникам, получается, вообще надеяться не на что?
— Нельготникам у нас периодически, конечно, выплаты тоже повышают. На 127 рублей вот минувшей осенью подняли. Это, естественно, смешные суммы, которых хорошо если хватает на пакет молока да пару батонов хлеба. Так что здесь вопрос политической воли — насколько захотят распатронить Фонд национального благосостояния. Его сейчас усиленно накапливают, но у меня есть ощущение, что это заначка на случай форс-мажора, для погашения каких-то социальных волнений. Но если будет видно, что особо сильных протестных настроений нет, его не тронут и серьезных индексаций не будет. Власть считает, что пенсионную реформу народ проглотил. Пожужжал, конечно, повозмущался, но карт-бланш все равно получен. Значит, можно действовать дальше.
«СП»: — А есть ли у власти вообще шанс довести эту пенсионную реформу до конца? Ведь она рассчитана аж до 2034 года. Большой же срок…
— Знаете, в том виде, как она сейчас предложена, я полагаю, это будет бесконечная история с постоянными корректировками. Через определенные несколько лет нам будут говорить — ситуация улучшилась, мы смягчаем условия. Или, наоборот — ситуация ухудшилась, поэтому надо ужесточать, вы же сами видите, что творится. Нам, конечно, вот пообещали 10 лет вопрос не трогать, но вы же знаете, как у нас в стране туго с обещаниями. Поэтому я не удивлюсь, что реформу будут неоднократно менять.
«СП»: — То есть, как в известном анекдоте, после сборки паровоз будут напильником дорабатывать?
— Очень точная аллегория. Скорее всего, придется кое-где даже кувалдой постучать.
