Share
Tweet
Share
Share
Email
Comments
Если бы ещё пару месяцев назад кто-нибудь сказал мне, что я пересмотрю фильм-легенду «Чапаев», а потом сяду писать о нём статью, я бы вежливо улыбнулась, да и отошла бы поскорее от этого больного на всю голову человека, возомнившего себя предсказателем.
А вот поди ж ты – пересмотрела вчера, а сегодня села писать.
Перед этим я никак не могла решить, в какой форме мне писать. Рецензию – так я не киновед. «О доблестях, о подвигах, о славе» — так я не историк. Призыв быть достойными подвигов героических отцов и дедов-прадедов – так ведь стыдно, мы же их наследие не сохранили, как же других агитировать? В голове только «Господи, помилуй!» и было. А Он вот взял и помиловал – дал одновременно и ответ на вопрос: «Что мне этот фильм до боли напоминает, чего я припомнить никак не могу?», и мысль благую о том, что я написать могу, не кривя душой.
Так вот, напомнил мне этот фильм, пересмотренный после многолетнего перерыва, две совершенно неожиданные вещи. Настолько неожиданные для меня самой, что я, для начала, попрошу и православных, и неверующих читателей сесть поудобнее и не поддаваться первому взрыву негодования и желания выгнать меня сразу отовсюду: и из церкви, и из СВ. А теперь я эти вещи назову.
Во-первых, это – житийная икона с клеймами. Для несведущих поясняю, что это вид иконы с образом святого в центре и с маленькими образочками, окаймляющими большой образ по периметру, на которых изображены сцены-ситуации из жизни этого святого.
А во-вторых – это книжка-лубок. Именно лубок, как про Бову-Королевича – наивный и безыскусный, а не какой-нибудь комикс про супергероя.
Сейчас читают:
- Оригинальные способы ликвидировать клещей на даче — недорого и эффективно
- Политик из Одессы: Не очаровывайтесь. Зеленский закрепит потерю Украины
- Почему только сейчас Россия прекратила поставки нефти Украине?
(Кстати, о супергероях. Однажды меня американский учитель, с которым я работала лет восемь назад, спросил, какие в России есть супергерои. Ну я и ответила ему со всем присущим мне «тактом», что у нас супергероев нет за ненадобностью, так как за многовековую историю у нас прославилось такое количество настоящих героев, что имена перечислять замучаешься. По-моему, он маленько обиделся…)
Вот. Призналась. Теперь, если вы всё ещё читаете мой опус, я попробую обосновать свою точку зрения на этот замечательный фильм.
Начну с лубка. Весь стиль повествования – очень простой, наивный, даже препростой. Но простота эта не та, которая хуже воровства, а та, которая противоположна сложности (сложенности из частей) и является синонимом цельности, органичности. Вспомним, что фильм вышел на экраны в 1934 году – через 17 лет после Великой Октябрьской социалистической революции, так что его аудиторией являлись, с одной стороны, люди, научившиеся, благодаря ликбезу, читать по слогам, но не привыкшие к затейливым и сложным формам повествования, с другой стороны, детишки, не приобретшие ещё большого жизненного опыта, а с третьей стороны, все те, кто успел подучиться побольше, но не являлся столь многочисленным, как первые две группы.
Огромной удачей и заслугой режиссеров братьев Васильевых и исполнителей главных ролей (Бориса Бабочкина – Чапаева, Бориса Блинова – Фурманова, Варвары Мясниковой – Анки и Леонида Кмита – Петьки) является этот безошибочный выбор стиля, понятного и старым и малым, созвучного самым резонансным частотам души человека, родившегося в нашей огромной, светлой, чумазой, нежной, жестокой, мечтательной, бесшабашной и изобретательной стране. Стиля, давшего долгую жизнь цитатам:
-Чапай думать будет
— Куды крестьянину податься?
— Кто такой, почему не знаю?
— Брат Митька помирает – ухи просит
— За что люди на смерть идут? Ясно за что – за жизнь
— Психическая? Ну, хрен с ним – давай психическую
— Амба, Василий Иваныч, отступать надо
— Чапаев никогда не отступает…
Этот список можно продолжать и продолжать… Стиля, породившего целую серию анекдотов про Чапая и Петьку – как про самых близких и родных людей. Стиля, который точно уж не остался в прошлом, который еще сверкнет в будущим солнечным зайчиком (и не одним).
От лубка и полное отсутствие пафосности. И самоирония. И незаносчивость.
Бойцы, потерявшие во время паники винтовки, и ищущие их в реке.
Объяснение диспозиции при помощи котелка и картошек.
Часовой, рассказывающий напарнику про то, что Чапай сам из простых, из наших.Диалог:
– Ты армией командовать могёшь?
– Могу.
– А фронтом? – Могу.
– А всеми силами Республики?
– Малость подучиться – смогу.
– А всеми мировыми силами?
– Нет, не смогу – языков не знаю.
От лубка и противопоставление героя врагу – умному, хитрому, опасному, и совсем-совсем-совсем чужому. Которому мужика не жалко.
От лубка и предчувствие беды при песне «Чёрный ворон», и сама беда с чудищами (танкеткой, пушкой). Со смертью героев и отмщением за неё. И невольно вспоминаются слова из совсем другой КНИГИ: «Сила Моя в твоей слабости свершается». И лубок превращается в нечто совсем иное – в икону.
В икону, написанную не темперой на доске, а самой жизнью героев на скрижалях истории. И так же, как смотрит на нас из православных образов вечность Царства Небесного, так смотрит на нас из этой иконы «другой берег» эгрегора. Так же, как подаётся от образа искренне молящемуся благодатная помощь, так же подаётся от этого фильма-иконы сила причастности к истории нашей страны и поколениям наших соотечественников, строивших и защищавших её.
Сама жизнь Чапаева показана (да впрочем, и прожита) иконографично. Он пишет икону своей жизни, строя себя, глядя на идеал:
— Ты за какой Интернационал? Второй или третий?
— А Ленин за какой?
— За третий, он его и создал.
— Ну и я за третий!
Идя за этот идеал в бой — его кавалеристы летят в бой как ангелы–воители, видя их, Анка плачет, да и у зрителя перехватывает горло. Чапаев ещё не знает об этом, но те, против кого он несётся в бой, уже попадают под обольщение метафизического зла, которое распухнет и придёт на нашу землю снова в 1941-ом году. Белый офицер восхищается Людендорфом, которого германский нацизм привлечёт на свою сторону и использует тоже как свою, чёрную икону для привлечения в гитлеровские ряды ветеранов Первой Мировой. Встанут на сторону этого зла, совершив трагическую ошибку, и некоторые из тех белых офицеров, которые проиграют в Гражданскую и взлелеют жажду реванша любой ценой.
Иконографичны и смерть Чапаева и Петьки, положивших жизнь за други своя. И обретших бессмертие в народной памяти, в народной любви.
В любви, побеждающей смерть.
В любви, прорастающей в сердцах зрителя XXI века и говорящей: ДО ВСТРЕЧИ В СССР!
