Бурную реакцию российской общественности вызвало высказывание специалиста Шведского института оборонных исследований Йонаса Кьеллена, который назвал Россию «проигравшей сверхдержавой» и «аутсайдером» гонки вооружений. Аналитик заявил об отставании России от западных стран в военном отношении и в области радиоэлектронной борьбы в частности. Сложно судить о степени правдивости замечаний: вопрос лежит в другой плоскости.
Надо сказать, что в Швеции русофобия отсутствует в привычном нам виде, но есть некая смесь страха и презрения. Страха перед большой армией России и презрения перед социально-экономической отсталостью соседа. При этом слова и поступки шведов нельзя назвать иррациональными или скандальными. Ни одного из этих качеств за шведской нацией не водится. Но есть вполне очевидный расчет.
Смысл нашумевшего мнения военного аналитика, прежде всего, состоит в том, Швеция стремится, в ходе идущей новой холодной войны, заранее, и как можно более громко и четко, обозначить свою позицию, чтобы потом претендовать на свою долю в пире победителей. А в том, кто именно выйдет этим самым победителем шведы, в общем, не сомневаются.
Не сказать, чтобы такая тактика явилась чем-то новым для скандинавов. Более 100 лет назад её успешно применила Дания. По итогам первой мировой войны не участвовавший в ней Копенгаген получил не только невиданный, почти в полтора раза, взлёт промышленного производства, но и территориальные бонусы. Так в обмен на уступку Соединённым Штатам Виргинских островов, могучий партнёр похлопотал о возвращении Дании куда большего Северного Шлезвига.
Собственно, недавние высказывания заместителя председателя Консервативной народной партии Эстонии Хенна Пыллуааса о статусе Ивангорода – из той же серии. Эстонские власти, устами довольно эпатажного политика, обозначили свои намерения, и мир, надо полагать, их услышал.
Контекст также ясен. Если 27 марта США и КНР достигнут соглашений по фактическому разделу сфер влияния – очевидно, что торговые вопросы не будут там основными – то объектом грядущей агрессии, настоящей или гибридной, станет Российская Федерация. Страны поменьше тонко чувствуют этот исторический момент и готовятся, заранее обозначая собственные интересы.
Интерес конкретно Швеции едва ли носит именно территориальный характер. Как показал пример Сирии и Ливии, получать бонусы можно и дешёвой нефтью, столь необходимой для промышленной экономики. Или природным трубопроводным газом.
Высказывание господина Кьеллена лишь подчёркивает и без того известную парадигму Стокгольма: не влезая в прямые конфликты, всегда занимать правильную сторону в истории, чтобы обеспечить максимально комфортные условия нынешним и будущим поколениям.
Александр Збитнев
