Вчерашняя встреча российского президента Владимира Путин и израильского премьер-министра Биньямина Нетаньяху прошла едва замеченной для отечественных СМИ. Вместе с тем её значение выходит далеко за рамки простых формальностей или, ставших уже рутинными, сирийских проблем. Конечно, внешняя политика Иерусалима ориентирована на США, а влияние РФ на Ближнем Востоке относительно невелико. Более того, сегодня у власти в США находится самый произраильский президент за всю историю двусторонних отношений.
Вместе с тем эпоха стабильного господства США в ближневосточном регионе подвергается новым испытаниям. Месяц назад международный суд ООН в Гааге вынес вердикт о том, что Великобритания должна передать архипелаг Чагос под управление Маврикия. Речь идет о единице, известной как Британская территория в Индийском океане. На островах находится крупнейшая база стратегических бомбардировщиков США Диего-Гарсия, стационарный пункт глобального позиционирования и другие, критически важные объекты Пентагона, неоднократно доказавшие свою значимость для боевых действий на Ближнем Востоке.
Имеются определённые опасения вокруг баз Инжирлик в Турции и Эль-Удэйд в Катаре на фоне обострения американских отношений с этими странами. Закрытие даже одной из них (а это возможно) резко опрокинет роль США в регионе и усилит Великобританию, которая, как известно, куда больше завязана именно на арабов. Непоколебимым оплотом Вашингтона остаётся лишь Бахрейн – небольшое островное королевство Персидского залива, которое содержит на своей территории штаб-квартиру Пятого флота ВМС США.
Щедрые же подарки Дональда Трампа, в виде признания Голан и единого Иерусалима израильской территорией, неизбежно вызовут ответную реакцию арабских столиц.
Израиль, имея сильнейшую за полвека поддержку в Белом доме, неожиданно оказался в эпохе нестабильности американского господства и, пока она не закончится, в качестве страховочного варианта ищет тесных контактов с Россией. Причём контактов демонстративных, с большим количеством символических знаков внимания, но без какого-либо фактического наполнения, которое могло бы разозлить Вашингтон.
Политический вес Москвы на Ближнем Востоке куда меньше американского или британского. Уступает он по возможностям лиге традиционных региональных игроков – Ирана, Турции, Саудовской Аравии. Относительный успех в Сирии лишь добавил очков, но отнюдь не сделал Россию хозяином региона. Даже СССР, имевший в сателлитах такие страны, как Южный Йемен или Сирия, не претендовал на доминирование, понимая, что география накладывает свои неизбежные ограничения.
Тем не менее, Москва и Иерусалим способны оказать друг другу существенную политическую поддержку. В условиях частичной изоляции, в которой пребывают обе страны, даже символические жесты имеют решающее значение.
Впрочем, если период турбулентности затянется, то сотрудничество двух стран имеет все шансы принять и более конкретные формы.
