Де-факто ликвидируя местное самоуправление, власти толкают Россию к взрыву
Андрей Полунин
Фото: Алексей Дружинин/пресс-служба президента РФ/ТАСС
Материал комментируют:
Виктор Алкснис
Комитет гражданских инициатив (КГИ) Алексея Кудринаопубликовал доклад «Особенности ротации корпуса мэров в современной России». Авторы исследования проанализировали карьерные траектории 359 человек, занимавших должности градоначальников в 109 городах (80 региональных центров и 29 городов с населением свыше 200 тыс. человек) с января 2008 по март 2019 года.
Исследователи пришли к выводу, что «пик популярности использования модели с сити-менеджером в РФ пройден». В 2008 году модель сити-менеджера существовала в 26% городов, в 2014 году эта доля выросла до 57%, а к 2019 году сократилась до 39%.
В 2015 году возник механизм избрания главы муниципального образования депутатами из числа кандидатов, отобранных конкурсной комиссией. К 2019 году этот способ стал наиболее распространенным.
Авторы отмечают, что главы регионов сохраняют влияние на избрание мэров, благодаря праву губернаторов назначать до половины членов конкурсной комиссии.
Если на 2008 год через прямые муниципальные выборы прошли 73% глав, то на 2019 год их доля составляет лишь 12%. Прямые выборы мэра кое-где сохраняются, но проводятся все реже: если в 2009 году таких кампаний было 24, то в 2018-м — всего 5.
Авторы доклада в связи с этим говорят о тенденции к сокращению «возможностей влияния жителей на самый близкий для них уровень власти».
Средний возраст вступления мэров в должность не меняется — 46−48 лет. 35% мэров родились в том же муниципалитете, который позднее возглавили.
У всех 359 мэров, упоминаемых в исследовании, высшее образование, чаще всего техническое: в 2019 году оно у 30% действующих мэров. Экономическое образование имеют 19% глав городов, юридическое — 20%. Образование в области государственного и муниципального управления — у 14% градоначальников.
«ами рекрутирования» мэров исследователи называют корпус муниципальных депутатов, муниципальное и региональное чиновничество, предпринимательское сообщество. Доля бывших силовиков среди мэров невелика — 1−2%. Сократился и интерес бизнеса к муниципальным выборам: среди действующих градоначальников в 2019 году всего 14% выходцев из предпринимательской среды, хотя в 2008 году таким был каждый пятый мэр.
Исследователи находят, что главы российских городов сталкиваются с «вызовом избыточной ротации» — более 40% мэров занимали свою должность от года до трех лет. Лишь 10% мэров, упомянутых в исследовании, работали дольше 11 лет.
Авторы перечисляют также варианты дальнейшей карьеры градоначальников.
21% мэров, покинув свою должность, переходят на работу на уровень региона, причем не обязательно того же. Из них 40% стали заместителями губернаторов, 11% министрами региональных правительств, а 12 человек (из 55-ти) сменили кресло градоначальника на позицию главы региона.
Вторым по частоте вариантом дальнейшего развития событий оказалось уголовное преследование: ему подверглись 15% бывших градоначальников. «При этом более высокий уровень коррумпированности или противоправных действий со стороны мэров не очевиден», — заявляют авторы отчета. Последствия возбуждения уголовного дела были различны. В 13% случаев дело было прекращено, в 26% случаев дела не завершены, в 62% дело дошло до суда, но только половина осужденных получила реальный срок.
Исследователи трактуют большое количество уголовных дел против мэров крупных городов «как эффективную борьбу с коррупционными проявлениями, и в отдельных случаях как признак внутриэлитных конфликтов и давления на действующих мэров». Доля такого сценария среди мэров выше, чем среди депутатов и губернаторов, отмечают аналитики КГИ.
Что происходит с властью на муниципальном уровне, почему для Кремля так принципиален контроль над ней?
— В истории с мэрами прослеживается стратегия к выстраиванию вертикали от Кремля до самого низа — до последнего поселка, — отмечает депутат Госдумы третьего и четвертого созывов, полковник в отставке Виктор Алкснис. — Связано это с тем, что у нас, согласно Конституции, местные органы самоуправления не входят в систему органов государственной власти. То есть, местное самоуправление, по большому счету, не подчиняется ни президенту, ни губернатору. Оно независимое, занимается решением вопросов местного значения, и глава региона — теоретически — не может муниципалитетами командовать.
Это вызывает зубовный скрежет у высшего регионального и федерального чиновничества. Как так — они отстранены от участия в процессах на местах?!
В итоге, в России планомерно происходит антиконституционное уничтожение местного самоуправления.
«СП»: — Чем это плохо?
— В свое время местное самоуправление играло важную роль в государстве. Это был своеобразный предохранительный клапан. Люди могли высказывать претензии, и через самый близкий к ним уровень власти влиять на решения, которые принимались, в том числе на самом верху.
Этот клапан позволял сбрасывать недовольство и не принимать решений, которые могли бы повлечь социальный взрыв.
Но нынешняя власть эти предохранительные клапаны наглухо забила. И это чревато тем, что недовольство в обществе возрастет до критической отметки. Власть, я считаю, совершает здесь очень крупную ошибку.
«СП»: — Как на практике выглядят механизмы ликвидации местного самоуправления?
— Они довольно просты. Я имел возможность познакомиться с ними на собственном опыте, когда в 2013 году сумел организовать в городском поселении Тучково единый оппозиционный блок, который объединил партии от КПРФ до «Правого дела». В результате, мы сумели взять 10 из 15 мест в поселенческом Совете депутатов, а меня избрали председателем Совета и главой городского поселения.
Учитывая, что нас было две трети депутатов-единомышленников, мы позволяли себе высказывать несогласие с решениями губернатора Московской области. Зачастую эти решения наносили ущерб интересам жителей Тучково — и мы вели себя довольно независимо. Мы были, замечу, единственным в России Советом депутатов местного самоуправления, где вся полнота власти принадлежала оппозиции. В Тучково был оппозиционный глава поселка, и он же являлся главой совета депутатов. Мы назначили сити-менеджером не того, кого нам навязали «сверху», а своего кандидата.
Все это вызывало зубовный скрежет в администрации Московской области. В результате, в ход пошли те самые механизмы ликвидации. В результате определенной работы были куплены несколько депутатов из моего блока. И они, совместно с пятью депутатами из «Единой России», написали заявление о сложении с себя депутатских полномочий.
Соответственно, не стало двух третей состава Совета депутатов — и его распустили по решению суда. Ну а я лишился поста главы городского поселения Тучково.
«СП»: — Власть, насколько я понимаю, сделала так, чтобы подобная ситуация в Тучково не повторилась?
— Да, на сегодня нет ни городского поселения Тучково, ни его совета депутатов. Все это ликвидировано — Тучково включили в Рузский городской округ.
Хотя считать Рузский район городским округом — значит, издеваться над здравым смыслом. Он всегда был сельским округом, и расстояние между населенными пунктами в нем достигает десятка километров.
Теперь на весь округ имеется один Совет депутатов, а глава округа назначается, по сути, губернатором Московской области. Поскольку половина членов конкурсной комиссии, которая отбирает кандидатов в мэры — представители губернатора.
На деле, власть таким способом ликвидирует механизм обратной связи с гражданами. И взрыв в России, который с каждым годом становится неизбежнее, подготавливается в том числе такими решениями.
Напомню, местное самоуправление существовало даже в царской России — в форме земства. Получается, даже царские чиновники понимали его полезность. Зато нынешние считают, что местное самоуправление — ненужная обуза.
