Юрий Луценко не скрывает, что идея может лечь в основу предвыборной программы. Фото: УНИАН
Генпрокурор заявил о новой идее по гармонизации финотношений в стране. По мнению Юрия Луценко, логичным было бы принятие закона о конфискации имущества и банковских счетов, чьи собственники не могут доказать происхождение средств. Но такие идеи в корне опасны: отрицают принцип презумпции невиновности и создают почву для избирательного преследования. А апелляцию Луценко к британскому опыту эксперты считают популистским шагом, ведь философия налогообложения в Королевстве отлична от нашей в корне (да и сфера применения закона там весьма ограничена).
Свою идею Луценко высказал в кулуарах Европарламента, где участвовал в дискуссии «Сможет ли Украина выиграть битву против коррупции?», поддержав принятие закона о спецконфискации имущества и банковских счетов, «собственники которых не могут объяснить их происхождение». Генпрокурор выразил сомнение, что подобный проект может иметь перспективы в нынешнем составе Рады, не скрывая, что идея может лечь в основу предвыборных инициатив: «Он может стать одним из ключевых понятий, вокруг которых можно развернуть избирательную кампанию в следующий парламент», — пояснил Луценко.
Проект закона с аналогичными нормами лежит в Раде в статусе «принято за основу» с 2016 года, причем у него довольно мощный авторский коллектив: кроме «локомотива» спецконфискации в лице Сергея Пашинского и Татьяны Чорновол это нынешний глава фракции БПП Артур Герасимов и замглавы фракции «фронтовиков» Андрей Тетерук. Смысл проекта — в добавлении к Уголовно-процессуальному кодексу новой главы, в которой говорится о порядке изъятия имущества подозреваемого до вынесения приговора суда.
«Законная процедура с таким названием есть в законодательстве, но она производится только по решению суда и после приговора, а так — это простая экспроприация, причем под ударом каждый гражданин, — отметила «Вестям» директор консалтинговой компании «Партия власти» Елена Дяченко. — Истинная же трагедия ситуации в том, что генпрокурор размышляет об очередном «взломе» своим вмешательством правовой системы государства в угоду созданию месседжей для своей избирательной кампании».
Генпрокурор апеллирует к британскому опыту. «Он очень простой и понятный: правоохранительная система задает вопрос какому-либо гражданину или гостю Британии: «Пожалуйста, покажи источники, например, пятиэтажного дома в центре Лондона». И если этих источников нет — недвижимость переходит в государственную собственность и в дальнейшем, очевидно, реализуется на аукционе. То же касается и средств, которые замораживаются на счетах», — заключил генпрокурор.
Но эксперты, опрошенные «Вестями», считают, что сравнение с британским законодательством некорректно. Во-первых, потому, что европейская идеология налогообложения отличается от постсоветской. «В Британии налог на доходы физлиц выплачивают сами граждане, а не их работодатели, как принято у нас: раз в год они считают, сколько заработали и потратили, и заполняют документацию, — пояснил «Вестям» эксперт Украинского института публичной политики Игорь Шевляков. — Британцы сами несут ответственность за наполнение бюджета, понимая, что могут требовать за это блага и услуги от государства». И в этой логике неуплата налогов более преступна, нежели в Украине.
Во-вторых, потому, что британский закон принят в рамках борьбы с коррупционными проявлениями (как и у остальных стран-членов Группы разработки финансовых мер по борьбе с коррупцией, т. н. FATF). «Это жесткое законодательство по борьбе с отмыванием денег, в первую очередь взяток политиков, и там четко описаны критерии тех, кто является субъектами действия законов — это заметные фигуры во внутренней, зарубежной политике, международных организациях, — рассказала Елена Дяченко. — По сути, к ним применима презумпция вины, и на них возложена обязанность доказывать источники происхождения капиталов — а все граждане этих, правовых, государств защищены работающими законами и честными судами». Шевляков уточнил, что британский закон действует недавно, имеет весьма ограниченное применение (что дискутируется в обществе, ведь он действительно отменяет презумпцию невиновности для отдельных лиц). «Пока не доказан ни его системный успех, ни провал», — отметил эксперт, назвав фразу Луценко «правоохранительным популизмом».
Кстати, «вишенкой на торте» ситуации можно считать простой факт: Украина только в феврале 2018 года была исключена из «черного списка» FATF (т.е. перестала быть страной с высоким риском отмывания денег). «И можно было бы приветствовать ужесточение требований к действующей власти, но с вступлением в FATF она не спешит, как и с ратификацией Римского статута международного уголовного суда, боясь создать угрозу собственной свободе», — заключает Дяченко.
В украинских условиях опыт может быть опасным. Юрист Яков Гольдарб раскрыл «Вестям» два гипотетических механизма его применения. В первом расширяются полномочия Госфискальной службы, которая начинает проверять соответствие доходов физлиц их же расходам. «Представим, что проводится камеральная проверка (без вызова физлица в госорган. — Авт.) на основе данных госреестров собственности. И у должностного лица ГФС возникает вопрос к дорогому активу, купленному частным лицом — тогда ему в ходе проверки отправляется запрос на предоставление документов об источниках финансирования, — продолжил Гольдарб. — Если лицо не предоставляет документы, его активы «замораживаются», а ГФС обращается в суд за признанием их неподтвержденными или необоснованными, истребовав их в доход государства». В этом случае подозреваемый вынужден доказывать в суде, что имел легальные доходы. «И непонятно, что делать в случае, если суд вынесет оправдательный приговор — будет ли применяться в этом случае механизм возврата? И не получит ли государство и бюджет дополнительную нагрузку, когда оправданные будут обращаться в ЕСПЧ по возмещению ущерба», — уточняет адвокат Елена Петрова.
Второй механизм, по словам Гольдарба, более жесткий, т. к. предусматривает уголовное наказание. «Он будет действовать в случае введения нулевого декларирования — и, если лицо не подтвердило соответствие доходов расходам, расхождение будет уже уголовно наказуемым: его вызовут на допрос и ему придется доказывать следователю (а не в административном порядке, фискалам) законность приобретения актива», — пояснил юрист. Кстати, отдельный вопрос тут — временные рамки: закон в Украине, конечно, не имеет обратной силы, однако не исключено, что в законе могут прописать простое «соответствие доходов расходам» без указания сроков (и без решения Верховного суда закон будет действовать относительно любого имущества, в т.ч. приобретенного 5–10 лет назад).
Тема с нулевым декларированием, действительно, актуальна: в феврале нардеп от БПП, глава комитета по налоговой политике Нина Южанина заявляла «Вестям» о намерении ввести такое новшество (по ее словам, в работе был вариант, где нижняя планка декларирования составляет 1 млн грн). А в середине марта тему «нуля» поднял Петр Порошенко, подразумевая амнистию, которая позволила бы реинвестировать в украинскую экономику существенные суммы. «Если внедрять такое новшество, как спецконфискация, до начала нулевого декларирования, то, действительно, столкнемся с отменой презумпции невиновности. Но можно внедрять оба процесса параллельно — необходимо четко понимать, что если деньги были получены человеком без правовых оснований, то они незаконны, — сказал «Вестям» член комитета по налоговой политике, нардеп от БПП Тарас Юрик. — Нужно стимулировать граждан к легализации их средств, по аналогии с месячниками по сдаче оружия — так сможем понять истинные объемы экономики и говорить об упорядочивании финансовых взаимоотношений».
Среди критиков принципов «нулевой декларации» — международные организации. «Эти разговоры — способ легализации коррупционных средств. В мире таких прецедентов, как «нулевая декларация», не было, и это манипуляция «перезагрузкой отношений» между обществом, бизнесом и властью, — считает исполнительный директор Transparency International Украина Ярослав Юрчишин. — А инициатива Луценко — это попытка переключения внимания общества». Эксперт пояснил: понимая, что чиновники не смогут внятно объяснить происхождение своих состояний, а интерес к распределению благ велик (например, в засекреченном оборонном заказе), система пытается самосохраниться. «С этой точки зрения предложение «нулевого» или «всеобщего» декларирования — это попытка размыть эффективность работы тех же новосозданных органов — НАБУ и САП. Ведь в общество вбрасывается идея: они не работают. Тогда наиболее рисковые сферы, к которым относится госуправление, смогут избежать наказания», — вторит ему Игорь Шевляков.
Читайте также:
