Под Рождество Латвия нашла себе развлечение. Страна смакует опубликованные «архивы КГБ», точнее, «карточки агентуры». Публика обнаружила, что агентурой КГБ являлась едва ли не вся латвийская элита советского времени, многие представители которой входят в элиту и до сих пор. Кто именно попал в эти списки – и насколько обоснованно?
Первая же серия публикаций «мешков КГБ» (агентурная картотека 70–80-х годов) сильно расшевелила латвийское общественное болото. А также буквально взорвала социальные сети, особенно «Фейсбук». Люди развлекаются поиском общественных деятелей, политиков и представителей интеллигенции, да и просто знакомых.
По сути, в состав картотеки попала едва ли не вся элита Латвии вне зависимости от этнического происхождения (латыши преобладают, затем идут русские и евреи). При этом люди периодически находят, к примеру, своего школьного учителя физкультуры и делают удивительные выводы типа «всегда не любил его уроки». Один из рижских приятелей обозревателя газеты ВЗГЛЯД, например, нашел в картотеке имя своего преподавателя в медицинском институте и очень сокрушался, поскольку считает этого фигуранта картотеки достойным человеком и хорошим врачом.
Отдельной строкой в опубликованной картотеке проходят политики и деятели крупного (по латвийским меркам) бизнеса, которые в силу занимаемого положения смогли заранее ознакомиться с карточками на себя. Здесь надо напомнить, что публикуемая «картотека» КГБ ЛатССР никаких событий не описывает. Это просто фотокопии картонных карточек дел оперативной разработки, которые заводились чуть ли не на каждого, с кем тот или иной сотрудник КГБ имел дело.
Под «иметь дело» может подразумеваться и долговременное сотрудничество, и просто случайный контакт где-то в кулуарах. Сотрудник КГБ мог просто подойти к человеку и что-то случайно спросить, но для оформления в письменном виде ответа фигуранта и для заодно повышения статистики отчетности сотрудник присваивал ничего не подозревавшему человеку оперативный псевдоним (он же кличка) и заводил карточку. С другой стороны, едва ли не все деятели так называемого времени Атмоды (Atmodas laiks, «период Возрождения», то есть вторая половина 1980-х годов и «активная борьба за независимость») действительно находились в разработке КГБ, и многие реально сотрудничали, а не «случайно попали».
Те, кто мог заранее себя обезопасить, просто несколько лет назад обращались в суд, который рассматривал их личные дела и выносил оправдательные приговоры. Мол, данный человек с КГБ не сотрудничал и в числе сексотов не состоял. Например, бывший скандальный бургомистр (мэр) Даугавпилса Рихардс Эйгимс еще в 2005 году получил на руки решение суда о том, что он не был агентом КГБ. Он был в советское время курсантом Рижской школы милиции, а затем учился в Минске на спецкурсах командного состава милиции (в Минске существовали две такие школы, вторая была курсами КГБ для «национальных кадров», куда на год свозили со всего СССР, включая Кавказ и Среднюю Азию). А там карточки заводили на всех курсантов подряд. В 2005 году кто-то из конкурентов Эйгимса на выборах бургомистра Даугавпилса выкупил его карточку и обнародовал. Тогда он подал в суд и добился оправдательного вердикта, поскольку на картонке нигде нет его подписи. Но сейчас, 18 декабря этого года, Эйгимс все-таки был арестован за вымогательство взятки у какого-то даугавпилсского бизнесмена в размере 10 тысяч евро. Через 48 часов его выпустили из изолятора, но осадок остался.
Такого рода справки из суда некоторое время назад были очень популярны. Сейчас заново всплыла карточка на дважды премьер-министра Латвии, одного из отцов-основателей Народного фронта 80-х годов Иварса Годманиса, который также имеет на руках решение суда о том, что агентом не был. Тем не менее, утверждается, что карточка Годманиса якобы была изначально «скрыта» от публикации.
Заранее справками из суда обзавелись и многие предприниматели, например банкир Евгений Гомберг. В советское время он работал гидом-переводчиком в «Спутнике» – Бюро молодежного туризма при ВЛКСМ, и сопровождал в Риге группы иностранных туристов. А гиды-переводчики были едва ли не первыми, к кому обращался КГБ за информацией об иностранцах и настроениях среди сотрудников. Гомберг, как и другие, выиграл дело в суде на основании того, что на карточке нет его личной подписи и, следовательно, она была заведена КГБ «для статистики». Когда этот процесс пошел массово, гражданские суды Латвии начали просто штамповать решения именно по этому «статистическому» признаку. К слову, в регистрационных карточках личных подписей и быть не может, это документ внутреннего учета, потому и оправдать, по сути дела, можно вообще всех. Суммарно где-то примерно 300 человек задолго до публикации картотеки при разных обстоятельствах обзавелись оправдательными решениями суда.
В списке тех, у кого «справки нет» и кто за себя постоять уже не сможет, – кардинал Юлиан Вайводс. Единственный за всю историю католической церкви кардинал-латыш, апостольский администратор Рижской епархии, участник Второго Ватиканского собора, два года отсидевший в мордовских лагерях (1958–1960). Он умер в 1990 году и, соответственно, подать в суд просто не мог. Кардинал Вайводс изображен даже на почтовых марках Латвии, и неясно, что общественность теперь намерена делать с этим новым знанием о нем.
Священники вообще – отдельная тема для нынешних рождественских развлечений латвийской публики.
Наибольший резонанс вызвала карточка православного митрополита Рижского и всея Латвии Александра (в миру Александра Ивановича Кудряшова (псевдоним Читатель). Под раздачу попал и отец Иоанн (Миролюбов), предстоятель местной старообрядческой (единоверческой) общины, хотя и у него как раз оказалась пресловутая справка из суда, что он не агент. Также в деле защитники русских школ и другие деятели русской общины Латвии – бывший член правления Русского союза Латвии (РСЛ) Илья Козырев (псевдоним Басов) и депутат Сейма Игорь Пименов (псевдоним Кривичев), что больше свидетельствует о качестве человеческого материала, чем о реальных современных событиях.
В числе наиболее цитируемых карточка Яниса Стрейчса – заслуженного деятеля искусств Латвии, кинематографиста, режиссера и сценариста культовых фильмов. При этом в опубликованной части картотеки нет другого культового латвийского кинорежиссера – Алоиза Бренчса, автора эпохальной «Долгой дороги в дюнах». Бренч активно экранизировал приключенческие и детективные произведения и был автором знаменитого жанра «прибалтийских детективов», в которых заразительно и иногда даже похоже передавалась «западная» жизнь (например, «Мираж» и «Двойной капкан»).
При этом «Долгую дорогу в дюнах» сейчас не критикует только ленивый. С одной стороны, она, с точки зрения националистов-экстремистов, недостаточно критикует «советскую оккупацию» и демонстрирует сотрудничество части латышей с гитлеровцами. А с другой, это был единственный, уникальный в СССР сериал, в котором открыто говорилось обо всех событиях в Латвии 30–60-х годов, включая и сотрудничество с нацистами, и вооруженное подполье, и депортации и жизнь депортированных в Сибири.
Бренчс никогда сам не скрывал, что только для того, чтобы получить разрешение на съемки сериала, ему приходилось много и долго контактировать с КГБ. Оба этих режиссера – Стрейчс и Бренчс – открыли советскому зрителю целю плеяду латышских и литовских актрис, начиная с Вии Артмане и Лилиты Озолиня, составивших «золотой фонд» советского кинематографа и породивших целое явление – несоветски красивая «прибалтийская актриса», который живет самостоятельной жизнью до сих пор. Тем не менее, карточки на Бренчса нет, что как минимум странно.
В числе деятелей культуры, оказавшихся в картотеке, бывший руководитель Латвийского телевидения Роландс Тярве (псевдоним Рихард), музыкант и композитор Аймарс Херманис (завербован в 1984 году, псевдоним Петерис), актер Роландс Загорский (псевдоним Айвар), популярный латвийский музыкант Айварс Бризе (муж, ныне покойный, известной латышской публицистки, нацпатриотки и русофобки Элиты Вейдемане) и даже известная художница Майя-Нора Табака (псевдоним Виктория), народная художница СССР, иллюстратор детских книг, произведения которой находятся в том числе и в Третьяковской галерее. Также в этот список попал и действующий ректор Латвийского университета Индрикис Муйжниекс.
Некоторые деятели культуры при этом выглядят обескураженными. Кинорежиссер, журналистка и эссеистка Вия Бейнерте заявила, что шокирована публикацией своей карточки, пишет газета Latvijas Avize. Она пояснила, что в 80-х годах с ней один раз пытались говорить люди из КГБ. «Это было в 1987 году, во время Атмоды. После пленума Союза кинематографистов, где я выступила с довольно острой речью, в фойе Дома конгрессов ко мне подошли двое мужчин в пиджаках. Оказалось, их интересовала информация о Юрисе Подниексе, который по приглашению британского продюсера начал работать над фильмом об СССР», – рассказала Бейнерте. Речь, видимо, идет о единственном цельном фильме Подниекса «Сложно быть молодым», который считался первым документальным фильмом в СССР, описывавшим жизнь так называемых неформальных объединений молодежи на латвийском примере. Попросту говоря, хиппи, панков и прочих. Фильм прогремел по всему Союзу, но в целом за рамки политики «гласности» не выходил. Бейнерте в качестве оправдания утверждает, что она отказалась сотрудничать, и после этого к ней больше никто не подходил и даже не звонил («pateica cekistiem kategoriski – ne!» – «ответила чекистам категорически «нет»).
Помимо деятелей культуры общественность особо интересуется деятелями «времени Атмоды». Так, в конце 80-х годов на латвийском телевидении работала телепрограмма Labvakar («Добрый вечер»), главный «неподконтрольный» рупор телевизионной пропаганды национализма и независимости. И все ее руководители неожиданно оказались в картотеке: Оярс Рубенис (псевдоним «Валтс»), Янис Шипкевич («Петерис»), Эвинс Инкенс («Угис»).
Началась и волна признаний и откровений, причем иногда эксцентричных.
К примеру, русский писатель-фантаст, поэт и член Союза писателей Латвии Николай Гуданец сам выложил в Facebоok свою карточку «агента КГБ» и свое чистосердечное раскаяние. По словам Гуданца, осенью 1981 года его стали приглашать на беседы с офицером КГБ, который расспрашивал о сослуживцах и собратьях по перу. Гуданец отвечал на вопросы, но старался никого не выдать. Он дал подписку и раз в полгода приходил на эти беседы. «Был дураком, не понимал, что с дьяволом нельзя играть в его игры», – объясняет писатель. Таким образом он якобы надеялся собрать материалы для своей будущей книги, но совесть все равно мучила. А весной 1991 года он получил конкретное задание – внедриться в Русскую общину Латвии (РОЛ) – и с тех пор долгие годы обходил РОЛ за версту.
«Я не жалею об этом опыте. Мне не перед кем каяться, никто из-за меня не пострадал. Но если бы можно было прожить жизнь заново, я бы поступил иначе, отказался бы от любых встреч и бесед. А если кто-либо назовет меня стукачом и не подаст руки, я это приму, ибо заслужил», – резюмирует Николай Гуданец.
Подобного рода самобичевания выглядят как минимум странно, а порой и просто смешно, как и предложение «внедриться в русскую общину». Но Гуданец принадлежит к тем, кто не мог заранее выкупить свою карточку или заручиться решением суда. И теперь ему приходится публично посыпать голову пеплом, что выглядит по-человечески довольно жалко.
В целом публикация «досье КГБ» превратилась, как и предполагали, в увлекательное чтиво для мужчин старшего возраста. Другой аудитории у этих материалов нет и не будет. Теперь все с нетерпением ждут следующей порции публикаций: «доносов», они же агентурные донесения. Как показывает опыт Литвы, это самая читаемая, «рейтинговая» составляющая публикации архивов КГБ.
Эта часть может не только занять умы граждан Латвии, но и дать неожиданный эффект: сейчас в республике заново поощряется написание доносов на коллег, соседей и сослуживцев, только уже с этническо-ксенофобского ракурса. Мол, мой сосед по ночам смотрит российское телевидение и слушает «Радио Спутник», а коллега в курилке выражает недовольство законами Латвийской Республики. Остряки полагают, что публикация старых агентурных донесений станет чем-то вроде образца для подражания: вот так надо правильно и грамотно писать.
