Новость о том, что Нино Катамадзе удалила свой пост с заявлением об отказе от выступлений в России, оказалась дезинформацией: мы действительно прощаемся. Неожиданное решение певицы прокомментировал даже пресс-секретарь Кремля, а «сетевые воины» уже вторые сутки упражняются в остроумии на ее счет. Меж тем в сложившейся ситуации нет ничего хорошего и ничего веселого.
Когда про тебя говорят что-нибудь неприятное, естественная (но не всегда лучшая) реакция – сказать что-нибудь неприятное в ответ. Неудивительно, что на заявление джазовой певицы и композитора Нино Катамадзе о том, что она больше не будет выступать в России, некоторые комментаторы из числа политиков, журналистов и блогеров отреагировали в духе «да кто она вообще такая?». Невелика, мол, потеря.
Но в реальности ситуация сложилась достаточно печальная.
Во-первых, Нино Катамадзе действительно талантливая артистка, в каких-то своих проявлениях почти уникальная. То, что о ней не знают неопределенно широкие круги, следствие специфики жанра джаз, точнее – современный джаз (некоторые до сих пор воспринимают эту музыку через трубу Армстронга).
Во-вторых, Катамадзе из тех грузинских музыкантов, от которых подобных политических завихрений можно было ожидать в последнюю очередь. Вскоре после войны 080808 и признания Абхазии и РЮО со стороны России она выступила в рамках московского концерта группы «ДДТ» вместе с ансамблем из Южной Осетии. Не все обязаны любить антивоенный пафос Шевчука (хотя он, награжденный медалью «За ратную доблесть» от ветеранов из «Боевого братства» за свои поездки в Чечню, явно имеет на него право). Но дело не в нем, а в том, что со стороны Катамадзе это был Поступок. Грузинским шовинистам, чрезвычайно активным в ту пору, тем более наплевать на взгляды Шевчука, а вот совместный концерт с южными осетинами в их глазах был очевидным предательством.
Все эти годы Катамадзе была в первую очередь именно музыкантом, гражданскую позицию которого определяло активное участие в благотворительности, а не политические флешмобы (а это именно что флешмоб: ранее от концертов в РФ отказалась меццо-сопрано Анита Рачвелишвили, заодно извинившись за предыдущие). Джаз-дива была не из тех, кто лезет в комментаторы при МИД своей страны. Она была представителем того чистого искусства, которое не знает (и не должно знать) границ.
И вдруг – такой демарш. Для самой Катамадзе – весьма ощутимый. Как следует из графика ее выступлений, с 2011 года певица дала 272 концерта, из которых больше половины – 141 – в России (далее идут Украина, Грузия и США).
Проще говоря, это отказ от половины заработков.
Очевидно, у нее нашлись веские причины, чтобы поддержать протестующих в Тбилиси, заявить свои требования к властям и сделать столь высокую ставку – отказаться от концертов в РФ в качестве символической жертвы толпе (антироссийские заявления для основной массы грузинской оппозиции сейчас что-то вроде маячка «свой-чужой», хотя официальные власти страны невозможно упрекнуть в симпатиях к Москве).
Именно поэтому это – печальная история. Выдающийся музыкант купилась на дешевое политиканство вкупе с устаревшим враньем и попытками самообмана, которые в Грузии определяют отношение к конфликтам с абхазами и осетинами. И хочется надеяться, что Катамадзе хотя бы не поддалась грузинскому имперскому чувству в отношении этих народов –явлению, в общем-то, потешному (имперское чувство должно подкрепляться политическими возможностями, а не одними лишь «хотелками» – на практике совладать со своими, как они считают, провинциями у независимых грузин не получалось), но все-таки кровавому. Раньше она никогда не давала понять, что мечты о «чеми мица» имеют для нее какое-либо значение. Она была выше этой политической грязи.
«Чеми мица» – это «своя земля». Те самые «20% грузинской территории», которые Россия якобы оккупировала. Субъектность абхазов и осетин грузины не признают, как не признают и военного проигрыша от них в начале 1990-х годов – свалить все на Москву удобнее и с точки зрения realpolitik, и с позиции национальной гордости.
Во многом это напоминает нацизм в его классической версии: отказывая другим народам в праве на существование через уничтожение, изгнание или насильственную ассимиляцию, немцы тоже выставляли себя жертвой заговора «пришлых». Это определение в отношении абхазов и осетин использовал Звиад Гамсахурдиа (грузины были единственным народом на просторах экс-СССР, кто выбрал себе в лидеры радикального националиста; именно грузины, а не латыши и тем более не эстонцы). Его до сих пор использует Вахтанг Кикабидзе.
Кстати, именно Кикабидзе долгие годы занимал место символа той грузинской культуры, которую потеряла Россия из-за своей мнимой «агрессии». Хотя в его случае жалеть и впрямь не о чем. Наоборот, этот провинциальный шовинизм, сделавший актера добровольным агитатором при режиме Саакашвили, вполне подходит человеку, главная (а для многих россиян и единственная) роль которого – Валико Мизандари, деревенщина в большом городе, дикая, но симпатичная («Мимино» – это, в общем-то, советский «Борат»). Либеральная советская интеллигенция мнит Кикабидзе воплощением «чести и достоинства», но по взглядам он именно что дикарь, просто весьма артистичный и умеет сказать красиво, особенно если это тост за гостей и/или женщин.
Человек, которому Буба обязан своей всесоюзной известностью, – великий Георгий Данелия в подобном шовинизме замечен не был, а на новость о начале боевых действий в 2008 году отреагировал просто и горько: «Мне жаль, что я дожил до этого дня».
Впрочем, с Кикабидзе все давно уже понятно: столь почтенный возраст ассоциируется с мудростью лишь у патриархальных южных народов, у более развитых на него, напротив, «делают скидку». А вот то, что руководствоваться политиканством в своих действиях теперь решила и Катамадзе, повторимся, печально.
Речь не о том, что кто-нибудь (и россияне в том числе) потерял ее именно как певицу – ведь, слава богу, в XXI веке живем. Но когда талантливый человек, прежде служивший именно своему таланту, вдруг поддается на что-то сиюминутное, идеологизированное и мелочное, это всегда печально. Тем более в случае с Грузией, где вопрос «20% территорий» неотделим от крови и наглого вранья.
Суть текущих грузинских протестов в противостоянии властей и оппозиции. Все разногласия с Россией – искусственный предлог, ставший катализатором очередного Майдана. Упражняясь в русофобии, грузинские политики решают либо личные, либо тактические задачи в борьбе за власть. И Нино Катамадзе, казалось, должна была это понимать. Раньше ведь понимала и не давала втягивать себя в грязные игры, по условиям которых выпады в сторону Москвы являются чем-то обязательным.
Особенно обидно, что это происходит сейчас. Не в 2008-м, когда высокий накал эмоций был вполне объясним, а именно сейчас – «без объявления войны», когда участие каждого в антироссийской истерике дело сугубо добровольное и не имеет под собой реальных причин.
Трудно вспомнить случай, когда зависимость артиста от идеологии и политики шла бы ему на пользу именно как творцу. Тем более в настолько необязательных и откровенно глупых ситуациях, когда дураков безошибочно узнают по пафосу. Как правило, это ознаменует начало периода угасания, подтвержденного неизбежным и радикальным сокращением концертной деятельности.
Нино Катамадзе это большая потеря. Не для России и российских зрителей, а для музыки в целом. И этой потери вполне достаточно для того, чтобы не прощать расшалившихся в Тбилиси дурней, которые умудрились втянуть хороших людей в свои нехорошие авантюры.
