Отношения России с Западом никогда не были абсолютно безоблачными. Во времена царского самодержавия то Лондон, то Париж, то Вашингтон затевали козни против Санкт-Петербурга, а то и науськивали на Россию другие страны.
Прошло много десятилетий, но почти ничего не изменилось. Сейчас наступил новый, серьезный виток обострения отношений России с западными странами.
В недавнем послании Федеральному Собранию президент Путин отметил, что на угрозы, раздающиеся из-за рубежа, у нашей страны есть адекватные ответы — разработка и размещение новых видов вооружений, которые «будут вполне соответствовать тем угрозам, которые направлены против России».
Выступления российского лидера вызвало громкий резонанс на Западе. Приведу лишь одно высказывание — Пьера Авриля из французской газеты «Фигаро»: «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути». Это припев из советской песни, написанной в 1935 году, где говорится о давней победе большевиков над белогвардейцами во времена Гражданской войны. Такое же самое предупреждение сделал Владимир Путин Соединенным Штатам на тот случай, если те их предпримут новые попытки гонки вооружений».
Когда скрылось солнце дружбы…
Советский Союз и Запад крепко сплотила Вторая мировая война, казалось, что дружбе, скрепленной кровью, суждена долгая и счастливая жизнь. Увы, резкие перемены начались вскоре после Победы союзников над Германией и Японией. Началась холодная война, которая лишь временами сменялось «оттепелью»…
5 марта 1946 года Уинстон Черчилль, находясь в американском городе Фултоне, выступил с речью, которая вошла в историю черным пятном. В ней 71-летний экс-премьер Великобритании обрушился на Россию и ее вождя Сталина. Добродушный на вид толстяк с сигарой всегда был отъявленным антикоммунистом, но пока Лондон и Москва были спаяны совместной борьбой против Гитлера, он скрывал свои «пламенные» чувства. Когда же Третий рейх рухнул, и коалиция союзников дала трещину, Черчилль сбросил надоевшую ему маску.
Черчилль сказал, что «в большом числе стран, далеких от границ России, во всем мире созданы коммунистические „пятые колонны“, которые работают в полном единстве и абсолютном послушании в выполнении директив, получаемых из коммунистического центра». По сути, Москва обвинялась в претензиях на мировое господство, с которым западным странам необходимо покончить. Это не было сказано напрямую, но такое подразумевалось.
Стоит заметить, что именно Черчилль ввел в обращение термин «железный занавес». С годами это стало политическим клише, стертым от бесконечного употребления.
Спокойный и невозмутимый
Сталин узнал о речи Черчилля буквально через несколько часов. Что он почувствовал в тот момент? Бог весть, но не исключено, что испытал сожаление. Ведь во время войны они умели договариваться. Эти два немолодых, умудренных жизнью человека часто расходились во взглядах, яростно спорили, тем не менее, возможно, ощущали симпатию друг другу. Их компанию дополнял президент США Франклин Рузвельт, славящийся своей доброжелательностью и склонностью к компромиссам. Если бы не его внезапная смерть в апреле 1945-го, коалиция союзников, может, продержалась бы дольше…
Сделаем необходимое отступление — перенесемся из марта 1946-го в июль 1945 года. В пригороде Берлина — Потсдаме, проходят переговоры Большой тройки — Сталина, Черчилля и Гарри Трумэна, нового президента США. Никто не знал, что лидеры самых могущественных стран мира встречаются за круглым столом переговоров в последний раз. Но в разговорах уже царила прохлада, участники совещания смотрели друг на друга с подозрением. Если в Тегеране и Ялте союзникам удалось достичь компромиссов практически по всем вопросам, то в Потсдаме обстановка была куда прохладнее. Часто вспоминался Рузвельт — пришедший в Белый дом Трумэн было холоден, как лед и непоколебим, как скала. Он круто поменял курс своего предшественника, направленный на сближение с Советским Союзом. В апреле 1945 года в беседе с министром иностранных дел Вячеславом Молотовым Трумэн произнес символическую фразу: «Америка больше не будет ездить по улице с односторонним движением».
Можно как угодно относиться к Сталину, но то, что в Потсдаме он показал себя блестящим дипломатом — факт, признанный историками и политиками. Он бросал точные реплики, его предложения выглядели логичными и своевременными.
Сталин выглядел спокойным, невозмутимым, но какой ценой ему это далось! Вскоре после возвращения из Германии, у него был диагностирован инфаркт. Уже не первый…
Необходимо отметить, что благодаря упорству и настойчивости Сталина, к Советскому Союзу перешел Кенигсберг и прилегающий к нему район. Его заслуга и в том, что в качестве трофея
СССР получил третью часть германского флота. Черчилль же считал, — безумная же идея! — что все немецкие корабли надо затопить. На это предложение Сталин мгновенно отреагировал: «Флот нужно разделить. Если господин Черчилль предпочитает потопить флот — он может это сделать. Я этого делать не собираюсь».
Конечно, Москва могла претендовать на большее. У нас были все основания — за то, что нацисты натворили в СССР и сколько бед и несчастий они принесли! — буквально разорить Германию. Между прочим, на Западе собирались именно так и поступить. Известно, что США и Великобритания разработали план расчленения поверженного рейха на несколько государств, устранив тем самым сильного конкурента в Европе.
Однако Сталин поступил благородно, защитив и пощадив лежащую в развалинах Германию, не задавив ее репарациями. Об этом немцам надо помнить постоянно, но, увы, они об этом давно забыли. Боюсь, что нынешний канцлер Германии Ангела Меркель даже не знает этого фрагмента истории…
Не для того мы проливали кровь
Речь Черчилля в Фултоне Сталин, разумеется, не имел права проигнорировать. В интервью «Правде» он сказал, что «Черчилль стоит теперь на позиции поджигателей войны», сравнив его в этом смысле с Гитлером. Вывод Сталина: Черчилль и его друзья в Англии и США предъявляют нациям, не говорящим на английском языке, нечто вроде ультиматума: признайте наше господство, в противном случае война неизбежна: «Но нации проливали кровь в течение пяти лет жестокой войны ради свободы и независимости своих стран, а не ради того, чтобы заменить господство гитлеров господством черчиллей».
«Несомненно, что установка г. Черчилля есть установка на войну, призыв к войне с СССР, — констатировал Сталин. — Ясно также и то, что такая установка г. Черчилля несовместима с существующим союзным договором между Англией и СССР». Речь — о соглашении, заключенном в мае 1942 года в Лондоне на 20 лет. Его полное название: «Договор между СССР и Великобританией о союзе в войне против гитлеровской Германии и ее сообщников в Европе и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны».
Тогда Черчилль сказал: «Мы теперь союзники и друзья на 20 лет». Представьте себе, этот договор мог действовать до 1962 года! Сколько добрых, хороших, полезных дел для обеих стран можно совершить за это время. Увы, конец эпохи наступил всего через год с небольшим после окончания Второй мировой войны…
Старая, печальная аксиома
Остается лишь горько сожалеть, что так произошло. Увы, и в последующие годы, намечавшиеся позитивные сдвиги в отношения России и Запада сметались ураганами разногласий, перерастающими во взаимную вражду. Особенно сильно отношения Запада и, в первую США и СССР обострялись во время правления Хрущева — когда разразилась война на Ближнем Востоке в 1956-м, начался Карибский кризис в 1962 году. Несколько раньше, казалось, вот-вот повеет пороховым дымом из-за сложной ситуации с Западным Берлином…
Положение изменилось в лучшую сторону, когда к власти пришел Михаил Горбачев. Но советская держава шаталась, ее раздирали политические и экономические проблемы, чем незамедлительно воспользовался Запад. Он стал диктовать свою волю неуклонно слабеющему гиганту.
Еще более ухудшилась ситуация при Борисе Ельцине, когда начались уступки по всем направлениям. Точнее, это было тотальное отступление! Запад уже торжествовал окончательную победу — бескровную, без войн и жертв, ту самую, что ждал и лелеял несколько столетий. Как оказалось, напрасно, преждевременно. «Теперь Запад снова ненавидит как Россию, так и ее лидера, — писал в статье так и озаглавленной «Почему Запад так отчаянно ненавидит Россию?» чешский философ, писатель, журналист Андре Влчик. — Неудивительно: непобедимая, сильная и свободная Россия, — самый худший воображаемый враг Вашингтона и его лейтенантов…
Именно так это ощущает Запад, но не Россия. Несмотря на все, что с ней сделали, несмотря на десятки миллионов погибших и разрушенных жизней, Россия всегда была готова к компромиссу, и даже простить, если не забыть».
Старая, печальная аксиома: Запад никогда не признает сильной, независимой России. Он не понимает ее. Лишь в одном ее существовании ему видится угроза собственным режимам, сферам влияния, хотя в постоянных декларациях западные лидеры говорили и говорят о мире, сотрудничестве.
«Русские сердца легко расплавляются, если к ним обращаешься с любовью и добротой, — писал Влчик. — Но когда миллионы невинных жизней находятся под угрозой, сердца и мышцы русских быстро превращаются в камни и сталь. В такие моменты, когда только победа может спасти мир, русские кулаки жестки, то же самое относится и к русским доспехам…».
