МОСКВА, 12 ноя — РИА Новости, Галия Ибрагимова. Утверждена новая Концепция миграционной политики, рассчитанная до 2025 года. Соотечественников намерены привлекать со всего мира, обещая упрощенное получение российского гражданства. Это уже не первая попытка властей создать благоприятные условия для переезда. Но многие по-прежнему жалуются на бюрократические проблемы.
Чужой среди своих
Святослав Мазур родился на Украине, однако родиной считает Россию, где прожил всю сознательную жизнь. В середине девяностых его родители приехали на заработки в подмосковную Истру. Святослав учился тогда в младшей школе в украинском городе Александрия, и, чтобы не отрывать от учебы, родные оставили его с бабушкой. Младшего брата, которому было меньше года, взяли с собой. Но Святослав болезненно воспринял разлуку, поэтому родители, как только обустроились, привезли его в Россию.
«В четвертый класс я пошел уже в российской школе номер один по Истринскому муниципальному району Подмосковья, — рассказывает РИА Новости Святослав. — На Украине я учился в русскоязычной школе, на русском мы говорили и дома. Никаких проблем с адаптацией у меня не было».
Родители не сразу задумались о смене украинского гражданства на российское. Они были уверены, что заработают деньги и вернутся на Украину: там у них была своя квартира, жили родные и друзья. Когда собрались обратно, Святослав оканчивал среднюю школу, а на Украине произошла первая «оранжевая революция». Решили остаться в России — и снова думали, что это временно. Потом школу оканчивал младший сын, и они опять задержались.
Когда Святославу исполнилось шестнадцать, он получил украинский паспорт, поскольку его родители были гражданами Украины. Аттестат об окончании российской средней школы и родной русский язык не считались основанием для выдачи российского документа.
Это совпало с ужесточением миграционного законодательства. Граждане из безвизовых с Россией стран могли легально находиться в стране девяносто дней, но потом надо было выехать из страны. До недавнего времени закон не оговаривал, как долго иностранец должен находиться за пределами России, поэтому многие выезжали и сразу же возвращались обратно — каждые три месяца.
Чтобы не покидать Россию, Святослав мог бы получить разрешение на временное проживание или вид на жительство. Но для этого требовались основания. Трудовой патент, который давал право его родителям находиться и работать в России, таковым не считался.
Пять лет назад, когда в закон «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации» были внесены изменения, жизнь Мазура превратилась в ад. Теперь через девяносто дней иностранцы из безвизовых стран должны не только покидать российскую территорию, но и находиться за ее пределами три месяца. Въехал раньше — нарушил закон. Такую ошибку и совершил Святослав.
«Об изменениях законодательства я узнал не сразу. В России у меня жена и трое детей, оставить их одних на столь длительный срок невозможно, поэтому вернулся раньше. Но самое опасное: если бы я задержался на украинской территории на три месяца, власти давно бы отправили меня на войну. Я всю жизнь прожил в России — и воевать на стороне Украины? Как это?» — задается он вопросом.
О своем невольном нарушении закона Святослав узнал случайно. Его жена — гражданка России. А наличие близких родственников дает право иностранцу претендовать на российское гражданство. Но прежде надо получить разрешение на временное проживание, потом вид на жительство и лишь затем — паспорт. Святослав подготовил пакет документов. Тут-то нарушение и выявилось.
«Сотрудник миграционной службы, проверяя мою анкету, где были указаны даты выезда-въезда, сразу это обнаружил, — со знанием дела разъясняет Святослав. — Если бы я в таком виде подал документы, это могло стать поводом для депортации. Моя семья так вообще без кормильца останется!»
Каждые три месяца он продолжает мотаться туда-сюда. «На автобусе добираюсь до пропускного пункта Нихотеевка на российско-украинской границе. Перехожу пешком на украинскую сторону и иду обратно. Всегда есть риск, что украинские пограничники поймают и отправят вглубь Украины. Тут уж не отвертишься. Есть много фирм, которые за деньги перевозят людей до украинской границы. Но никто не несет ответственности, если человек попал в руки пограничников», — говорит Святослав.
Чтобы прокормить семью, он вкалывает на нескольких работах. Работодатели понимают, что у него нет российского гражданства, и часто отказываются выплачивать зарплату. Живет Святослав с женой и тремя детьми в коммунальной квартире в Истре. Недавно они обратились в фонд социальной защиты для получения статуса многодетной семьи. Но им отказали, ссылаясь на отсутствие у Святослава российского гражданства.
«Статус многодетной семьи давал бы нам скидку для оплаты детсада, еще кое-какие пособия. Однако нам отказывают. Никто не хочет слушать, что я вырос здесь и всегда считал Россию родиной», — не скрывает отчаяния Святослав.
Каждый раз, услышав, что российские власти облегчают для украинцев получение гражданства, он лишь тяжело вздыхает: «Получается замкнутый круг. Один закон вроде бы облегчает, а другой — усложняет. Так о чем речь? Я всю жизнь прожил в России, но законы не на моей стороне».
«Надо быть интересной как трудовой ресурс»
Ирина Галкина русская. Но родилась и выросла в Азербайджане, куда в тридцатые годы прошлого века переехали из России ее прабабушки и прадедушки. В Баку они спаслись от голода, выкашивавшего в Поволжье целые деревни, потом привыкли и остались там навсегда. После распада СССР родители Ирины получили гражданство Азербайджана. В шестнадцать лет азербайджанский паспорт выдали и ей.
Проживание вдали от исторической родины никогда не мешало семье Ирины говорить на русском языке и считать себя носителями русской культуры. Девушка, как и все ее родные, окончила в Азербайджане русскоязычную школу, а потом университет.
«В Баку можно свободно говорить по-русски, и все тебя поймут, — рассказывает Ирина. — Ни в школе, ни в вузе, ни на работе я никогда не испытывала притеснений из-за этого. Конечно, в Баку для успешной карьеры нужно хорошо знать и государственный язык — азербайджанский».
«Но моей дочери предстоит жить в других условиях, — продолжает девушка. — Конечно, русский и для нее будет родным, но не единственным. В школе придется учиться на азербайджанском языке, возможно — на английском. Получается, что постепенно дочь утратит русскую идентичность. Как мать, я не хочу этого допустить. Именно это и заставило нас рассмотреть вариант переезда».
Ирина с семьей обратились в посольство России в Азербайджане, чтобы там разъяснили программу переселения соотечественников. Условия показались Ирине не самыми привлекательными: надо собрать пакет документов и выбрать российский регион, где она с семьей хотела бы жить и работать. Москва и Санкт-Петербург не входят в этот список.
«Не только участники программы переселения выбирают российский регион, но и регион их выбирает. Одного желания недостаточно, надо быть интересной как трудовой ресурс, — объясняет Ирина. — Получается, что соотечественник — как крепостной в регионе вселения. Он не может его покинуть, пока не отработает. Но почему коренные россияне имеют право свободно передвигаться по стране, а соотечественники вроде как прикрепляются к определенному региону?»
В российском посольстве Ирине также рассказали, что участники программы переселения могут рассчитывать на подъемные средства от государства только в приоритетных, северных регионах. Но для человека, привыкшего к теплому климату, переезд на Север России — не самый привлекательный вариант.
«В Азербайджане мы иногда вообще не видим снега зимой. И ради подъемных, на которые можно приобрести хоть какую-то недвижимость, вряд ли кто-то поедет из Баку в Сибирь. На средства, что предоставляются в центральных регионах, приобрести жилье невозможно. Никаких других льгот программа не предусматривает», — сетует женщина.
Ее дочери нет еще трех лет, и в случае переезда Ирине пришлось бы первое время самой сидеть с ребенком дома. Устроиться в детский сад до легализации в России тоже непросто. Мужу придется работать одному, но вряд ли его заработка хватит для молодой семьи.
Ирину возмущает и сложный, забюрократизированный процесс сбора документов. Главное — она не понимает, почему принято считать, что в переезде заинтересованы только сами соотечественники.
«Россия тоже должна быть во мне заинтересована, но не как в трудовом ресурсе, а как в представителе русской культуры. Я такая же русская, как и миллионы россиян, и прав на свою историческую родину имею не меньше. Но каждый раз в аэропорту, на вокзале, паспортном контроле я вынуждена всем объяснять, для чего еду в Россию. Люблю, скучаю по друзьям и родственникам, вот и еду», — не сдерживает она эмоций.
«У меня, конечно, нет таких заслуг, как у Жерара Депардье, но прав на российское гражданство уж точно больше, чем у него», — добавляет Ирина.
Соотечественник не по программе
Камиль Ибрагимов — татарин. Родился и вырос в Узбекистане. Его родные переехали в республику из России в середине прошлого века. После распада СССР все члены семьи стали узбекскими гражданами. Камиль родился в начале девяностых, когда Узбекистан был уже независимым государством. Несмотря на это, русский язык всегда был для него родным. В Узбекистане он окончил русскоязычную школу. На русском общался дома.
Четыре года назад Камиль поступил по квоте для русскоязычных соотечественников в Казанский федеральный университет. Пока он был студентом, его родные стали участниками программы переселения соотечественников, решив вернуться на историческую родину. Документы подавали в посольство России в Узбекистане. Там его родных уверили, что диплом об окончании российского вуза даст впоследствии основание претендовать на упрощенное получение гражданства.
Родители получили паспорта в течение года. Сначала обосновались в Саратовской области. От подъемных отказались. Через год перебрались в Московскую область, где жили и работали старшие брат и сестра Камиля. После окончания университета в Казани молодой человек приехал в Московскую область к родным. Однако оказалось, что полученное в России высшее образование никаких льгот не давало.
Ибрагимову предстояло получить разрешение на временное проживание, а для этого надо собрать кучу документов. Весь процесс занял три месяца. Пока ждал решения, временно зарегистрировался у родителей как иностранный гражданин. Несколько раз в квартиру наведывались полицейские, просили показать свидетельство о рождении.
Затем встал вопрос о трудоустройстве. Разрешение на временное пребывание давало Камилю право работать в подмосковном Воскресенске. Но работодателей отпугивал узбекский паспорт, ему стабильно отказывали.
«Я понимаю, что это временные трудности, поэтому готов работать не по специальности и на низкооплачиваемой должности. Но меня нигде не берут. Мои объяснения никого не убеждают. Все требуют российский паспорт», — говорит Камиль.
Через полгода после получения разрешения на временное проживание Камиль обратится за видом на жительство. Вопрос будет решаться еще полгода. Затем можно сразу подавать документы на российское гражданство. На все согласования тоже потребуется полгода. В общей сложности, чтобы стать гражданином России, молодому человеку придется ждать полтора года. И это в лучшем случае.
«Мне непонятно: если у меня есть основания для упрощенного получения российского гражданства (ведь у родителей российские паспорта), почему я сразу не мог подать документы на вид на жительство? Зачем надо было собирать столько документов для разрешения на временное проживание?» — возмущается молодой человек.
Чтобы облегчить процесс, сотрудники миграционной службы посоветовали подавать документы как носителю русского языка. Для этого надо было сдать экзамен по русскому, который и так всегда был для Камиля родным.
«У меня российский диплом о высшем образовании. Но даже это не основание, чтобы автоматически признать меня носителем моего же родного языка. Я готов был сдать экзамены. Однако позже выяснилось, что процедура оформления гражданства будет такой же трудоемкой, как если бы я получал гражданство по родителям», — объясняет он.
Камиль продолжает активно искать работу, а узбекское гражданство продолжает отпугивать работодателей. Работать нелегально он не хочет — за это предусмотрено серьезное наказание, да и нарушать закон не в его интересах. Ведь, как и сотни тысяч других соотечественников, он надеется, что рано или поздно все же станет российским гражданином.
