Наши люди почти никому не доверяют. Даже своим ближним. Это показало недавнее исследование Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС.
Причем в исследовании речь шла не о доверии к общественным или властным институтам, а к людям, которые нас непосредственно окружают. Казалось бы, близким родственникам и друзьям россияне должны верить больше, чем кому бы то ни было, включая, страшно сказать, президента страны. И вот словно что-то сломалось в нашей «матрице».
Как умно сформулировали авторы вышеупомянутого исследования, динамика межличностного доверия имеет отрицательный характер. Людей, которым стоит доверять, по мнению почти 30% опрошенных, стало в последние годы меньше. И лишь 6% респондентов считают, что их стало больше. Более оптимистична молодежь, как ей и положено. Люди старшего поколения, что тоже естественно, замыкаются в себе и надежд на расширение числа «доверителей» уже не питают.
Наши люди стали меньше доверять коллегам (на 25%), друзьям (на 18,2%) и даже родственникам (на 12,6%). Впрочем, некоторые исследователи считают, что среднероссийский уровень доверия ближайшему окружению (32-34%) по общемировым меркам можно считать еще вполне приличным. Хотя, скажем, в Китае с его традициями общинного коллективизма (убитыми нашими властями напрочь) такой уровень доверия превышает 60%.
В этом году американская исследовательская компания опубликовала ежегодный рейтинг доверия жителей разных стран мира к общественным институтам и институтам власти (участвовали 33 тыс. человек в 28 странах).
Россия заняла в нем последнее место по общему уровню доверия и находится в конце рейтинга в большинстве разделов доклада.
Наш индекс доверия – 29 из 100. Мы оказались на последнем месте по уровню доверия к Некоммерческим организациям (НКО): им доверяют 23% опрошенных по сравнению с 74% в Китае, 59% в Канаде и 47% в Великобритании. Предпринимателям как классу в России верят лишь 34% опрошенных (80% – в Китае). Последнее место наша страна заняла и по уровню доверия к СМИ (26%). Правда, у нас чуть больше доверия к правительству (34%), чем, скажем, во Франции или Мексике.
Конечно, по сравнению по крайней мере с позднесоветскими временами нас сильно испортила рыночная экономика. Мир усложнился, многие не смогли приспособиться к новым возможностям, и к новым вызовам. Вокруг полно мошенников. Они могут украсть ваши паспортные данные и взять на ваше имя кредит. Могут прикинуться «службой безопасности банка» и по телефону кинуть вас на деньги. Могут, упирая на простоту и легкость получения кредита, вовлечь вас в кабалу под 1000% годовых.
Ваш старый друг по институту, школе или детскому саду может ловко обобрать вас, а потом спокойно смотреть в глаза: ну ты понимаешь, братан, бизнес, ничего личного. Ваши родственники в процессе дележа наследства могут потерять человеческий облик и во время препирательств в суде ствть первыми врагами на земле. Ваши коллеги по работе могут вас подставить, подсидеть и заложить.
Государство при этом мало способствует тому, чтобы в обществе росло взаимное доверие. Оно не очень озабочено защитой прав личности и выстраиванием институтов солидарности и взаимодействия на низовом уровне.
Более того, относится к ним с крайним подозрением (как и ко всяким НКО). Государству параноидальным образом кажется, что эти институты (даже товарищества собственников жилья) тотчас обратятся против него, а потому самый актуальный государственный лозунг для нас веками остается прежним: «Больше трех не собираться!»
Государство не доверяет нам, стремясь ограничить в чем только можно. А мы не доверяем ему. Прежде всего в лице его чванливых и живущих явно не по средствам чиновников, разговаривающих с нами на птичьем языке официоза (да и их декларациям о доходах мы тоже не доверяем).
Не доверяем и тем, кто зовутся нашими «слугами» и «избранниками», но на деле служат исключительно высшему начальству и самим себе. Когда Дума принимает очередной закон, то первая мысль обывателя – «а в чем подвох?» Чем еще придется поступиться или сколько заплатить?
Низкое доверие к СМИ тоже понятно: они (а прежде всего под ними понимается федеральное ТВ) воспринимаются многими как пропаганда или манипуляция. Про институт выборов у обывателя сложилось твердое мнение: «Понятно, там все схвачено, за все заплачено». Но и «несистемной» оппозиции (про «системную», давно легшую под власть, можно и не говорить) на ниве народного доверия тоже особо ничего не светит. К лидерам недавних протестов в Москве отношение самое подозрительное: они де просто сами хотят дорваться до власти, чтобы воспользоваться ее сладкими плодами. Про НКО, в том числе благотворительные фонды, в народе говорят: там жулики собирают деньги под больных детей, как цыгане…
Однако наше угрюмое взаимное недоверие ко всему и вся делает нас похожими на мрачную архаичную «деревенщину», исподлобья глядящую на современный мир и ожидающей от него только подвоха, подстав и прочих неприятностей.
Кстати вокруг нашей страны – тоже сплошь враги и хитрованы, только и думающие, как нас объегорить. Правда, на этот случай у нас есть вера в наши доблестные ВКС и ядерные ракеты. Если только они взлетят – и свои же не украли из них какую-нибудь важную деталь.
