Новоявленный «Плохиш» российского кино
Уже две недели в прокате скандальная лента Лунгина «Братство», против которой активно выступили участники боевых действий в Афганистане. Провоевав в отряде специального назначения в Кандагаре почти два с половиной года в должности командира группы и заместителя командира роты спецназ, об этой войне и я, и мои друзья знаем непонаслышке. И среди нас увиденное на экране вызвало бурю негодования. Последовали обращения к депутатам Госдумы, министру обороны, министру культуры и даже президенту России. Внимание к проблеме удалось привлечь – однако нам, противникам ленты Лунгина, удалось немногое – всего лишь изменить дату начала проката и сдвинуть ее с 9-го на 10 мая.
Казалось бы, «мастеру» удалось выстоять против «цензуры толпы» и победить «мракобесие» (слова самого режиссера и его либерально настроенных сторонников). Однако первая же неделя проката провалилась. Фильм не добрал 10 миллионов рублей до запланированной суммы. Залы практически пустые.
И неудивительно, поскольку фильм не только исторически недостоверен, но и в художественном плане довольно слаб. О слабости фильма высказался и Никита Михалков, сняв показ лунгинского «шедевра» на кинофестивале. С началом показа в СМИ появилось немало статей, которые также невысоко оценивают фильм «Братство» с профессиональной точки зрения. Я не стану повторять оценки, которые выдают кинокритики.
Казалось бы, все понятно. Однако, не сумев убедить зрителя средствами кино, П. Лунгин пытается решить эту задачу вербально. Он дает интервью в либеральных СМИ, таких как «Новая газета» и «Эхо Москвы», и пишет статьи. Однако как здесь, так и в аннотации фильма, его слова про «непарадный патриотизм» и т. д. не соответствуют картинке на экране.
Но именно в словесной попытке оправдать и отстоять свое творение и раскрывается истинный замысел режиссера. Собственно, он об этом прямо говорит и говорил еще в ходе полемики с участниками войны в Афганистане, с генералами и Героями Советского Союза, на которой я также присутствовал. Тогда Лунгин заявил: «Хватит хотеть, чтобы вас облизывали. Хватит хотеть, чтобы молодежь была похожа на вас! Вы не умеете говорить с молодежью. С молодежью буду говорить я! Я вас буду учить, как это делается».
Именно для этого и старается новоявленный Плохиш–Лунгин измазать грязью подвиги советских солдат и офицеров, воевавших в Афганистане. И делается это потому, что ветеранов Великой Отечественной, как это не прискорбно, с каждым годом остается все меньше. И на смену им идут ветераны – афганцы. Поэтому их и надо опорочить в глазах молодежи, которая, к сожалению, стараниями Министерства просвещения, практически ничего не знает о той войне.Иными словами, Лунгин, говоря о том, что молодежь не должна быть похожа на своих героических отцов и дедов, заявляет, что необходимо разорвать связь поколений. Ту связь, которая обеспечивала и обеспечивает преемственность памяти о подвигах наших предков: «Нет в России семьи такой, где б не памятен был свой герой…». Ту самую «военную тайну», которую в сказке Аркадия Гайдара о Мальчише–Кибальчише тщится вызнать Главный Буржуин: «И отцов и братьев побили! И совсем была уже наша победа! Но примчался, вдруг, им на помощь мальчиш, по прозванию Кибальчиш, и никак мы с ним не справимся!»
Лунгин с пафосом объявил, что «Братство» – это его взгляд художника на войну в Афганистане. Почему же человек, который не то, что не воевал – ни дня не служил в армии – берет на себя смелость изображать то, о чем представления не имеет?
Сторонники Лунгина сравнивают его с Оливером Стоуном, который снял прекрасный и правдивый фильм о войне во Вьетнаме. Однако такое сравнение взято с потолка. Во-первых, некорректно киноподелку Лунгина ставить в один ряд с фильмом, собравшим массу высших призов на кинофестивалях. Во-вторых, Стоун сам воевал во Вьетнаме в течение года и прекрасно знал, что такое война. Потому она у него и выглядит достоверно.
Коль скоро речь зашла об американском кино, стоит заметить, что после выхода на экраны ряда фильмов о войне во Вьетнаме, президент США Рональд Рейган сразу же инициировал съемки фильмов о Рэмбо, чтобы создать кинообраз героя для американской публики. И в результате ничего подобного «Взводу», «Апокалипсису сегодня» и «Цельнометаллической оболочке» на американские экраны больше не вышло.
Думаете, почему? Что, американцы перестали вести войны или стали гуманистами? Нет. И Афганистан, и Ирак, и Югославия являются примерами наглой и жестокой агрессии, в ходе которой мирное население этих стран безжалостно уничтожается. А на экранах американский солдат представлен миротворцем.
А все потому, что со времен Рейгана ни один режиссер не может снимать кино про американские вооруженные силы, не получив согласия министерства обороны США. Наверное, не нужно объяснять, что даже правдивый фильм, направленный против американских вооруженных сил, такое согласие никогда не получит. А такую фальшивку, как «Братство», там даже рассматривать бы не стали. Почему же в нашей стране режиссеры вроде Лунгина получают добро на съемки таких фильмов, как «Родина» или «Братство»? И не только добро, но и средства из государственного бюджета?
Фильмы о войне и военных весьма специфичны. Это особый мир, особая культура, особый вид взаимоотношений. Логично, если снимать такое кино будет тот, кто не понаслышке знает, что происходит в армии, на флоте, в ВВС или в спецподразделениях. На крайний случай, было бы правильно привлекать военных консультантов. А в случае выделения грантов или государственных средств на съемку фильмов должна работать система, подобная той, что изложена в Федеральном законе №44 от 05.04.2013 «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ и услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд».
Иначе говоря, Министерство культуры должно устроить конкурс на лучший сценарий по заданной им же теме, а также бизнес-план съемок, где обоснована требуемая сумма. И если на конкурсе победил тот или иной режиссер со своей командой, его сценарий признан лучшим, а бизнес-план обоснованным, то при реализации этого сценария вопросов к режиссеру быть не может. Если, конечно, в итоге он снял то, что и обещал. Вопросы могут быть только к деятелям Минкульта, если фильм не отвечает изначально заявленным требованиям. Сейчас же критике публики подвергается автор, то есть собственно режиссер Лунгин, а люди, которые выделили средства на это творение, почему-то остаются в стороне. При этом все запросы в адрес должностных лиц пересылаются в Министерство культуры. А оно рассылает как под копирку составленный ответ, что оснований для отказа выдачи прокатного удостоверения не имеется.
Общественный совет при комитете Госдумы по культуре 31 мая 2019 года планирует обсудить вопрос совершенствования процедуры выдачи прокатных удостоверений. Безусловно, решать это нужно. Но среди тех, кто должен принимать такое решение, должны быть не только деятели культуры (которые, конечно, постараются законодательно оградить свое творчество от нападок общественности). В процессе обсуждения должна принимать и та самая общественность, для которой и должны творить деятели культуры. В частности, было бы правильным обсудить и как-то определить границы пресловутого «взгляда художника». Допустимо ли искажать действительность? Насколько вольно может поступать художник с историческими событиями, о которых он рассказывает в той или иной форме?
Ведь если это никак не определить, то вскоре на экранах России появится фильм, который на народные средства расскажет о том, что фашизм в 1945 году победили США, Великобритания и Франция. А Россия воевала на стороне Гитлера.
