Верховная рада Украины начала рассмотрение во втором чтении скандального законопроекта «Об обеспечении функционирования украинского языка как государственного». Его инициаторы считают главной задачей развитие украинского языка как «самобытного языка титульной нации», чтобы укрепить национальное самосознание украинцев и сохранить национальную культуру, традиции, обычаи, историческую память украинской нации.
Внешне звучит красиво, а что за фасадом? Предыстория нынешнего процесса такова. Год назад, 28 февраля 2018-го, Конституционный суд отменил закон Украины «Об основах государственной языковой политики», известный как «закон Кивалова–Колесниченко» (принят в 2012 г.). Последний, преподнесенный в свое время как победа пророссийских сил, низводил положение русского до уровня языка национальных меньшинств и кое-где наделял его размытым статусом регионального. Последний пункт обеспечил политические очки разве что «профессиональным русским» – авторам данного закона, но никак не препятствовал повальной украинизации образования, науки, теле- и радиоэфира и других сфер жизни. Но и при этом националисты видели в нем угрозу государственности украинского языка.
Соответственно, свидомые парламентарии в октябре 2018 г. приняли в первом чтении названный выше законопроект. Сейчас рассматривают его во втором чтении, и нет никаких причин сомневаться в том, что его примут, хотя к нему подготовлено 2500 поправок.
Что сулит этот закон в случае его принятия жителям традиционно русскоязычных регионов? Украинский язык становится обязательным для владения представителями центральных органов исполнительной власти, нардепами, судьями, прокурорами, адвокатами, нотариусами, медицинскими работниками, учителями. Все встречи, мероприятия и рабочее общение во властных структурах в рамках государственной и муниципальной деятельности должны проходить на украинском языке. Если организатор сочтет необходимым использовать другой язык, он по закону «обеспечит перевод на государственный язык».
Конечно, требования по украинскому языку, предъявляемые законопроектом к госструктурам «оккупированного» Крыма, выглядят комично, но этого нельзя сказать об остальных фигурантах данного списка. И если представители центральных органов исполнительной власти в принудительном порядке уже давно переведены на государственный язык, как и судьи с прокурорами, то для медицинских работников, учителей и нотариусов русскоязычных регионов – это однозначно проблема. А еще большая – для их посетителей. Помимо неудобств общения, данная норма неизбежно порождает поводы для репрессий и коррупции.
Далее следуют уточнения и разъяснения. В детских садах и школах образование в обязательном порядке ведется на украинском языке, но разрешено и «параллельное обучение» коренного населения на языке национальных меньшинств. В вузах занятия проводятся на украинском языке, но они также разрешены на одном из языков Евросоюза. До 1 января 2025 г. внешнее независимое оценивание можно сдать не только на украинском (это не относится к преподавателям иностранных языков), но и по запросу на родном языке. После этого ВНО возможно только на украинском языке.
В науке через год после принятия закона о языке планируется полная украинизация, поскольку защита диссертации возможна только на украинском или английском языке.
Через два года только украинский язык должен звучать в кинотеатрах и театрах. Спектакли и фильмы на иностранном языке должны иметь украинские субтитры, при этом общее количество показов таких фильмов не должно превышать 10% от общего количества показов в месяц в кинотеатре. Ну украинскими субтитрами уже давно никого не удивишь. Скорее даже обрадуешь – лучше субтитры, чем мова.
Газеты и журналы получают 2,5 года на адаптацию и издание половины тиража на украинском языке. Электронные СМИ должны перейти на украинский в течение двух лет. Длительность теле- и радиовещания и речи на иностранном языке не может превышать 10% от дневного времени передачи для национальных каналов и 20% для региональных и местных каналов. Вообще-то на практике уже с осени прошлого года весь эфир только украинский. И никаких процентов. Нарушители жестко штрафуются.
Книгоиздатели должны перейти на новые языковые требования также в течение двух лет – публиковать не менее 50% книг на украинском языке. В книжных магазинах, по крайней мере, половина продукции должна быть на украинском. Украинское книгопечатание пока еще кое-как держится на плаву только благодаря русскому языку. С введением вышеобозначенной нормы они вообще исчезнут.
Вся сфера обслуживания в течение полутора лет обязана перейти на украинский язык. На него должны быть переведены меню, инструкции, этикетки. Хотя последние и так в принудительном порядке уже давно существуют только на украинском языке. В отдельных случаях может быть перевод на русский, но это редкость. Ну а обслуживание… Интересно, где найдут такое количество персонала, способного свободно общаться на мове? Тут, конечно, открывается просто необъятный простор для вымогательств со стороны проверяющих, не говоря уже о новых методах конкурентной борьбы.
Спустя шесть месяцев после принятия закона вся реклама в стране должна публиковаться на украинском или языке стран ЕС. Такая норма существует уже давно. Правда, забавно будет увидеть рекламу на «языке стран ЕС»…
Через год после принятия закона в медицинских учреждениях все документы переводятся на украинский язык. Можно только посочувствовать врачам и пациентам. Особенно если учесть острый дефицит медицинских работников. Очевидно, главврачи будут стоять перед дилеммой: соблюдать данный закон или лечить людей. Неизвестно, что перевесит.
А еще вводится новая должность – омбудсмен по языку взамен вызвавших повальную критику и потому формально отмененных языковых инспекторов. Но реально такой омбудсмен сохраняет все привилегии «шпрехенфюрера». А именно: может требовать документы или их копии и другую информацию, в том числе с ограниченным доступом, свободно посещать органы власти, любые предприятия и учреждения, присутствовать на их заседаниях, получать документы или их копии и другую информацию по запросу от любого предприятия, независимо от формы собственности, государственных учреждений, политических партий, юридических лиц.
Законопроект предусматривает и систему штрафов. Мы оставляем ее без комментариев. Отметим только, что реальная зарплата на Украине составляет примерно 4000 гривен. На 3400-6800 гривен государственный служащий и политик будет оштрафован, если выражает свои мысли в рабочее время не на государственном языке. На 3400-5100 гривен – то же, совершенное учителями, врачами, спортсменами, художниками. На 6800-8500 гривен печатные СМИ будут наказаны, если издание будет напечатано без тиража на украинском языке.
Но штрафами карательные меры «языкового закона» не исчерпываются: попытка ввести двуязычие или многоязычие на территории всей Украины или только в одном регионе наказывается тюремным сроком до 10 лет.
Ну и «вишенка на торте»: несмотря на декларируемое развитие украинского языка, никаких реальных мер для этого в законопроекте нет, а есть только репрессивные меры в отношении русского языка, хоть о нем вообще не упоминается. Формально. Да и с юридической точки зрения любой пункт этого закона нарушает Конституцию, в 10-й статье которой «гарантируется свободное развитие, использование и защита русского, других языков национальных меньшинств Украины», как и международные договоры.
Возникает вопрос: а почему рассмотрение данного, мягко говоря, неоднозначного законопроекта началось именно сейчас – за месяц до президентских выборов? Ответ содержится в самом вопросе. В близком предвидении президентских выборов на этом законопроекте уже начали пиариться абсолютно все кандидаты: и те, кто за, и те, кто против.
С другой стороны, что лучше, чем языковой вопрос, способно отвлечь избирателя от постоянно сотрясающих киевский режим скандалов? Например, с хищениями в «Укроборонпроме». Или от разговоров о непрерывном и неуклонном обогащении нынешнего президента на фоне повального обнищания населения? Не зря на Украине мрачно шутят: покончив с верой и армией, Порошенко взялся за мову.
И последнее, едва ли не самое печальное. На Украине нет ни политических, ни общественных сил, способных сколько-нибудь реально отстоять позиции русского языка, в отличие от венгерской, польской или румынской языковых общин. И данный факт способен привести русскоязычное население в состояние абсолютной безнадежности.
