:
↑ На протяжении пяти последних лет на Украине продолжается т.н. proxy war, одной из участниц которой является Россия. При этом уже были зафиксированы прецеденты прямых военных столкновений между странами, как, например, в Керченском проливе в ноябре 2018 года.
Конфликт самым негативным образом затронул все сферы двусторонних отношений без исключения. После вхождения Крыма в состав России две страны не имеют признанной границы друг с другом. Дипломатические отношения между Россией и Украиной практически заморожены. Москва и Киев в одностороннем порядке прекратили действие важнейших договоров, регулирующих взаимное сотрудничество (прежде всего, приостановление Россией Договора о зоне свободной торговли СНГ в отношение Украины, прекращение по инициативе Украины действия Договора о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Украиной и Российской Федерацией). В украинском законодательстве за Россией закреплен статус агрессора. Россия и Украина обменялись серией экономических и персональных санкций и ограничений, которые привели к падению товарооборота и свели политические, экспертные и гуманитарные контакты к минимуму.
В отношениях между двумя странами полностью отсутствует позитивная повестка. Двусторонние переговоры время от времени ведутся лишь по теме заключения нового контракта между «Газпромом» и «Нафтогазом» о транзите российского газа через Украину. Вопросы имплементации Минских соглашений и урегулирования в Донбассе обсуждаются в коллективном формате с участием ОБСЕ, и Россия продолжает настаивать на своей роли посредника в конфликте между Киевом и непризнанными республиками Донбасса. Однако и по этим направлениям принципиальные разногласия не позволяют уже длительное время достичь сколько-нибудь заметных договоренностей.
На конец апреля 2019 года следует констатировать, что нет никаких условий и предпосылок для качественной перезагрузки отношений между двумя странами.
Конфликт между Россией и Украиной не сводится к персоналиям. Он носит геополитический и идеологический характер — его мотивы лежат в представлении каждой из стран о своей роли в мире и на континенте, своих уязвимых местах и о тех долгосрочных рисках, с которыми они имеют дело. Конфликт будет продолжаться, приобретая различные формы, но не меняя своего содержания, пока эти представления не изменятся.
↑ Маркеры
На отношение России к новому украинскому президенту повлияет четыре важных маркера.
Во-первых,
↑ готовность Зеленского вступить в прямой диалог с представителями республик Донбасса
. Киеву не следует рассчитывать на то, что Кремль перестанет воспроизводить нарратив о внутриукраинском конфликте на Востоке, который может быть решен только в диалоге украинцев друг с другом. В связи с этим Москва будет внимательно следить за реакцией нового президента и его окружения на публичные мирные инициативы со стороны представителей Донбасса и украинских политиков, которые артикулируют тему автономии (Медведчук и Бойко).
Во-вторых,
↑ готовность главы украинского государства выработать менее быстрый темп достраивания национального государства
, смягчить подход к русскому языку и совместному историческому прошлому. Вопрос о придании русскому языку какого-либо статуса на территории всей Украины давно не находится в повестке. Вместе с тем, можно ожидать, что российские власти позитивно воспримут стремление Зеленского не превращать язык и историю в инструменты политической борьбы и сведения счетов с Россией, как это было при Порошенко.
В-третьих,
↑ снижение градуса агрессивной милитаристской риторики Киева
в отношении Москвы. Российско-украинские отношения не смогут выйти на позитивную траекторию, если Зеленский и его команда с самого начала загонят себя в угол негативными высказываниями, которые не позволят Путину вступить с ним в контакт. Отказ нового президента от систематического называния России и ее руководства «врагами» будет позитивно воспринят Кремлем.
Наконец, в-четвертых, н
↑ аличие у Зеленского реальных полномочий для реализации своей политики
. Новому президенту будет важно показать, что он не только способен артикулировать заявленный курс, но и осуществлять его на практике. Порошенко в ходе международных и двусторонних переговоров неоднократно брал на себя обязательства, которые не мог выполнить из-за отсутствия поддержки в Верховной Раде. Это лишь усиливало раздражение со стороны Кремля. Если Зеленский окажется слабым президентом и, более того, потеряет власть, например, в результате трансформации Украины в парламентскую республику, результативный диалог вряд ли следует прогнозировать. Можно также добавить, что в России позитивно будет воспринято и менее навязчивое поведение Зеленского в отношении союзников Украины на Западе, его стремление апеллировать прежде всего к украинским интересам, а не к европейским или атлантическим.
↑ Сценарии
Можно выделить четыре сценария развития двусторонних-отношений — «Статус-кво», «Потепление» («Грузинский вариант»), «Эскалация», «Компромисс». При этом последний сценарий — достижения компромисса — является наименее вероятным и почти призрачным, в то время как первый — наиболее реалистичным. Слишком сильны долгосрочные негативные тренды и слишком различны интересы, определяющие позиции Москвы и Киева.
Самый реалистичный сценарий — «
↑ Статус-кво
» — означает сохранение текущего уровня интенсивности противостояния без существенных изменений в лучшую или худшую сторону.
Как говорилось выше, для примирения просто нет объективных условий. Решения, принятые сторонами с 2014 года, будут продолжать определять двустороннюю повестку и диктовать поведение Москвы и Киева. И России, и Украине пока выгодно оставаться в рамках своих непримиримых позиций, что будет работать на консервацию текущей ситуации управляемого конфликта. Напротив, риски даже незначительной коррекции курса слишком велики, чреваты политической дестабилизацией внутри каждой из стран или будут восприняты как признаки слабости международными партнерам и союзниками. Шаги навстречу, если они произойдут, скорее будут носить символический характер.
«
↑ Потепление
» (или «грузинский вариант») предполагает постепенное, но ограниченное восстановление двусторонних отношений.
В случае установки на более прагматичный подход, в рамках снижения напряженности между двумя странами, Россия и Украина сфокусируются на проблемах, которые могут быть решены в ближайшее время и привести к усилению, а не к ослаблению позиций обеих сторон — полное прекращение огня в Донбассе (об этом говорил Зеленский будучи кандидатом), восстановление прямого авиасообщения (такое предложение звучало со стороны России), создание инфраструктуры для выплаты пенсий и пособий в неподконтрольных территориях (это следует из предвыборных заявлений Зеленского), ослабление санкций и возобновление нормальных торговых отношений, достижение договоренности по транзиту российского газа и закупки российского газа Украиной. Москва и Киев при этом остаются при своих, признавая проблему Донбасса, как и сохранение принципиальных разногласий относительно сущности и способов урегулирования конфликта на Востоке Украины. В целом уровень доверия между странами повышается и открываются новые линии для диалога. Однако процесс этот будет носить медленный характер и продолжаться несколько лет.
Проблематичность этого сценария состоит в том, что каждая из сторон не готова удовлетвориться малыми шагами и сохраняет стремление добиться победы в противостоянии как стратегической игре с нулевой суммой. Никаких реалистичных вариантов имиджевой компенсации для противоположной стороны не рассматривается. Если вспомнить опыт Грузии, то позиция Киева представляет для Кремля более серьезную геополитическую ставку, чем позиция Тбилиси. Российским властям не нужна простая нормализация отношений — им нужна как минимум нейтральная и невраждебная Украина, которая признает наличие интересов России в регионе и готова их учитывать. Украинские элиты, со своей стороны, никак не готовы признать специфику проблемы Крыма и в основном настаивают на возвращении ситуации в Донбассе к формату до 2014 года. Здесь можно вспомнить заявления Зеленского о том, что он не поддерживает особый статус Донбасса и амнистию ополченцам.
«
↑ Эскалация
» или дальнейшая деградация отношений, является сценарием, который в любой момент может последовать из простого факта сохранения статус-кво. Стороны еще не исчерпали всего арсенала санкций в отношении друг к другу и могут использовать различные символические действия для демонстрации собственной решимости «пойти до конца».
Сразу следует подчеркнуть — эскалация не означает в конечном счете войну между двумя странами. Такое катастрофическое развитие событий до сих пор остается маловероятным, хотя и не ничтожным. В случае какой-либо провокации со стороны ВСУ, которую Кремль воспримет как casus belli, Запад не сможет остановить Россию, в интересах которой будет демонстративный и жесткий ответ в виде операции по «принуждения Украины к миру» (по типу операции в отношении к Грузии в 2008 году). Даже угроза введения неприемлемых для России санкций (например, финансовых) не является достаточным предохранителем. Слишком чувствительным будут шаги Киева, которые можно трактовать как доказательство ослабления позиций России в регионе. В свою очередь, на Украине не могут не понимать, что в случае попытки агрессии в отношении республик Донбасса она не только проиграет военный конфликт с Россией, но рискует быть признанной зачинщиком и лишиться части поддержки западных стран.
Вместе с тем, и в Москве, и в Киев существуют влиятельные группы, которые рассматривают повышение ставок как наиболее эффективный инструмент для поддержания интенсивности противостоянии. Тем более, что каждая из сторон хочет в нем победить и имеет серьезную мотивацию. Так, для России существование ДНР и ЛНР представляет ценность, поскольку республики удерживают Украину от вступления в НАТО и в Евросоюз. Других рычагов просто нет. Угроза потери этого актива может вынудить Россию пойти на выдачу российских паспортов жителям Донбасса или еще каких-то решений, чтобы либо вынудить Киев согласиться на демонстративный компромисс, либо вынудить Запад признать, что Украина не может быть интегрирована в долгосрочной перспективе, пока сохраняются постоянные риски эскалации на Востоке. Повысить ставки может решиться и Украина, например, спровоцировав локальные военные столкновения в Донбассе или в акватории Черного и Азовского морей, чтобы изменить уровень вовлечения Запада в противостояние с Россией. Именно в этой логике действовал Порошенко в Керченском проливе. В итоге политика повышения ставок обернется еще большей изоляцией Москвы и Киева друг от друга.
Сценарий «
↑ Компромисса
» носит лишь гипотетический характер. Он означает заключение «сделки» между Россией и Украиной. Эта сделка предполагает такие уступки друг другу, которые в настоящий момент рассматриваются общественным мнением обеих стран как предательство собственных национальных интересов, а потому для нее нет достаточных условий. В то же время отметать данный сценарий невозможно — тем более он был недавно четко артикулирован Виктором Медведчуком и де-факто поддержан Юрием Бойко. Фактически Медведчук предложил вернуть Донбасс в состав Украины на правах автономии, сохранив часть институтов республик. В обмен Россия может быть готова идти на уступки по газу. От Украины также требуется установление «союзнических» отношений. Пока эти предложения не имеют под собой конкретики.
Зеленский вряд ли согласится на такую сделку, потому что она идет вразрез с интересами его электоральной базы, часть из которой отрицает какую-либо автономию Донбасса, а другая часть допускает лишь ограниченную или временную автономию. В любом случае, реализация такого плана будет истолкована большинством украинский политических сил как национальное предательство. Для Зеленского — это может означить повторение судьбы Януковича, чего он, разумеется, не хочет.
↑ Фактор парламентской кампании
На позиции сторон могут оказать влияние выборы в Верховную Раду, которые пока намечены на конец октября.
Тут многое обусловлено интригой — как быстро Зеленский решится на досрочные выборы в Раду и решится ли вообще. От этого решения зависит не только судьба и конфигурация парламентского большинства, но и, в конечном счете, имплементация большинства законов, которые могли бы способствовать улучшению двусторонних отношений либо повышению мер доверия.
Кремль будет оценивать эту кампанию с точки зрения перспектив усиления пророссийских сил в украинском политическом поле. Для этого есть серьезные основания — более двух миллионов голосов? полученные Ю.Бойко в первом туре выборов президента. Он подтверждает, что проект Медведчука-Бойко-Рабиновича «Оппозиционная платформа-За Жизнь» имеет долгосрочные перспективы. Россия заинтересована в том, чтобы сторонники улучшения с ней отношений в украинском политикуме не были бы маргинализированы и даже смогли участвовать в торге по формированию нового правительства.
На старте кампании Медведчук наверняка вновь предпримет усилия по объединению сил Юго-Востока на парламентских выборах, чтобы на фоне раздробленности проевропейских сил занять второе место по партийным спискам, а возможно, и по общему количеству мандатов. После ухода Порошенко с поста президента, команда которого, очевидно, играла с олигархом Ринатом Ахметовым на раздробления пророссийского электорального поля, такая возможность может оказаться вполне реальной.
Можно предположить, что позиция России в отношении Украины изменится, если партия Медведчука сможет войти в правящую коалицию. В таком случае вероятность «грузинского варианта» возрастет. Однако, опять-таки, пока наиболее реальным выглядит сценарий, при котором негативное отношение большинства игроков к Медведчуку обернется изоляцией пророссийских сил в парламенте, что будет работать на статус-кво, либо на новую эскалацию.
↑ Прогноз
Пространство для компромисса как у Москвы, так и у Киева в ближайший год будет крайне ограниченным.
Россия и Украина продолжат выдвигать требования уступок, которые будут трактоваться противоположной стороной как потеря лица, а потому не смогут быть реализованы на практике.Важную роль будет играть развитие социально-экономической ситуации на Украине и сохранение уровня общественной поддержки нового президента. Ухудшение экономической ситуации может привести к дальнейшей политической турбулентности в стране.
При этом следует учесть, что электорат Зеленского в большинстве ориентируется не на Россию. Новый президент в таких обстоятельствах будет руководствоваться прежде всего интересами собственного политического выживания. Тем более в рамках избирательной кампании он делал заявления, которые были направлены против России или прямо противоречили ее позиции. Не следует ожидать, что Зеленский радикально изменит свою точку зрения — для этого у него почти нет рациональных мотивов.
Также следует учитывать, что «партия войны» (неформальная коалиция политических партий и политиков, настаивающих на жесткой позиции по отношению к России и Донбассу, теперь даже возможно во главе с Порошенко), попытаются компенсировать результат выборов президента, мобилизоваться и взять реванш на предстоящих выборах в Верховную Раду. Получив значительное представительство в парламенте, они будут оказывать постоянное давление на президента, требуя от него демонстративно непримиримой позиции по отстаиванию украинских интересов и вынуждая Зеленского сдвигаться в их сторону.
Все это затруднит нормализацию отношений и даже может привести к возникновению новых точек напряжения в двусторонних отношениях до конца года.
