Фото:ТАССНедавно в Крыму торжественно отметили пятилетие вхождения полуострова в состав России. Однако скоро будет и другой юбилей — 65 лет со дня передачи Крыма Украине. Этот процесс завершился 26 апреля 1954 года. «Лента.ру» поговорила с главным научным сотрудником Института философии и права Уральского отделения РАН (Екатеринбург), доктором политических наук Сергеем Мошкиным о фактах и мифах, которые окружают это событие, об истинных причинах передачи полуострова и о том, какую роль сыграл в истории Крыма Сталин.«Лента.ру»: Чем власти официально объясняли передачу Крыма Украине? Правда ли, что это был своего рода подарок в честь 300-летия Переяславской рады?Мошкин: Официальная формулировка, замечу, гуляла из документа в документ, она очень лаконична, по-чиновничьи сформулирована, но достаточно содержательна. Эта формулировка из указа Президиума Верховного Совета о передаче Крымской области звучит следующим образом: «Учитывая общность экономики, территориальную близость и тесные хозяйственные и культурные связи между Крымской областью…» — и так далее. То есть даже эти слова, при всем их казенном звучании, на мой взгляд, достаточно точно отражают причину передачи: общность экономики, территориальная близость, хозяйственные связи. Версия о том, что это был подарок к 300-летию Переславской рады, ни в одном официальном документе не звучала. Это уже версии и мифологемы.То есть это чистой воды пропаганда?У любого резонансного события сразу же возникает определенная мифология, трактовка, интерпретация. Здесь ситуация на самом деле двоякая. Вы меня спросили об официальной позиции — я ее фактически воспроизвел. Нигде в официальных документах не идет речи о своеобразном подарке к 300-летию. То есть нет формулировок типа: «Учитывая многовековую дружбу» и «В канун юбилея» — ну, как это у нас принято во всяких наградных документах.Почему я говорю, что ситуация двоякая? Действительно, к юбилею в 1954 году на той же самой территории Крыма, который уже был включен в состав Украины, торжества по поводу Переяславской рады были небывало шумными даже для того времени. Такое культурно-идеологическое сопровождение, безусловно, там присутствовало. Но это уже было скорее некое обрамление, нежели истинная причина.Версий по поводу передачи можно условно назвать четыре. Я воспроизвожу то, что широко обсуждается и обсуждалось. Первая: Хрущев решил таким образом извиниться перед Украиной за годы своего там пребывания, в том числе и за участие в репрессиях, загладить тем самым вину…Ее сейчас часто вспоминают…Да. Или же угодить — сделать подарок к 300-летию. Это вторая расхожая версия. Третья — совсем уже смешная: будто бы почти по пьяни решили. Так говорили и о Беловежских соглашениях.Мне кажется, что самая разумная и самая рациональная версия, которая все это объясняет, — именно экономические причины. Точнее даже организационно-управленческие.Хорошо, попытаемся углубиться в эту последнюю версию. Существует тезис, что передача Крыма была вызвана тяжелой экономической ситуацией из-за послевоенной разрухи. Так ли это? И если так, то почему не передали сразу, а ждали десять лет?Чтобы ответить на этот вопрос, надо мысленно погрузиться в то время. Мы с вами не были очевидцами тех событий, но, по крайней мере, можем представить, что из себя представлял Крым после войны.В 1944 году его освобождают. Колоссальные демографические потери. Это связано и с гибелью во время войны, и с беженцами, которые смогли уйти из Крыма, и с насильственным выселением. Абсолютно разоренные города — две волны прошло: когда немцы оккупировали и когда Советская армия освобождала Крым. Мне встречались цифры, что разрушение жилого фонда составляло фактически 50 процентов. Это в среднем по Крыму. Город Севастополь вообще лежал в руинах. Демографические потери — раз. Общеэкономический ущерб — два. Абсолютно разоренные территории, опустевшие. Основная специализация республики — это сельское хозяйство.
1946-1947 годы — засуха, голод. То есть разрушена вся социальная инфраструктура. Какое-то ограниченное количество магазинов — приводятся цифры, например, что на весь полуостров было 32 хлебных магазина. В основном все на базарчике и на рынке. Власти пытаются все это каким-то образом восстановить и компенсировать. И уже начиная с 1944-1945 годов начинают заселять переселенцев. В основном с соседних территорий, опять же с Украины и отчасти из областей РСФСР — Курская область, Воронежская область.Но между континентальной частью России и Крымом лежит Украина — и он волей-неволей оставался таким пасынком в зоне внимания властей РСФСР. Кроме того, так или иначе Крым и до войны, и после войны оставался инфраструктурно привязан к Украине. С Украины и через Украину шло все: строительные материалы, транспортные коммуникации, электроэнергия, строительная техника и так далее. И то, что Крым мог производить и поставлять за пределы области, шло тоже в основном на Украину. Небольшое количество железной руды шло на Криворожсталь. Продукция сельского хозяйства, те же самые фрукты (хотя падение урожая было в два-три раза). Овцеводство как отрасль вообще потеряли, потому что этим занимались в основном крымские татары. И это была действительно такая головная боль: что вообще с этим всем делать? Всей стране тяжело. А в Крыму ситуация усугублялась еще и тем, что, во-первых, выселили традиционного сельскохозяйственного производителя. Люди, которые попытались его заместить, приехали с севера, они не были способны работать в этих степных агротехнических условиях. В Воронеже они картошку сажали, а здесь надо выращивать виноград. Зять Хрущева [Алексей] Аджубей, кстати, об этом говорил в своих воспоминаниях.Другая головная боль, беда и проблема, традиционная для Крыма, — отсутствие воды. Первые проекты по строительству Крымского канала, чтобы пустить воду из Днепра в Северный Крым, чуть ли не с конца XIX века еще были. Это сейчас мы представляем Крым курортным краем, цветущим, где изобилие фруктов и сады. А ведь этого до войны фактически не было, и в первую очередь из-за отсутствия воды. Половина населенных пунктов имела воду непригодную для питья, в первую очередь именно в зоне степного Крыма. И в конце 1940-х — начале 1950-х годов было принято решение о строительстве Северо— Крымского канала. Сам по себе это был очень масштабный замысел, самый крупный проект, наверное, за первые десятилетия после войны. А это Каховское водохранилище, Каховская гидроэлектростанция, начало собственно канала, десятки водокомпрессорных станций, 402 километра — сам канал, более пяти тысяч километров — разветвленные сетки-рукава.Это решение было действительно спасением для Крыма. Я писал об этом в статье «Почему Хрущев передал Крым Украине»: если такую стройку начинать, надо все равно иметь хозяина в одной руке — того, кто этим всем будет распоряжаться. Учитывая все факторы, было проще отдать Украине эту больную тему, учитывая, что Крым и так был в одном с ней поле экономических связей. И одним махом эту ситуацию разрешить.Причем, я могу сказать, это был не единственный прецедент.Это мы сейчас воспринимаем его как что-то небывалое и необычное. Но после войны административно-территориальные границы областей и на территории Украины, и на территории Российской Федерации, и в других союзных республиках перекраивались регулярно. Этому было объяснение: после войны изменилась структура и территориальное распределение экономики. Изменилась демографическая картина по стране. И чтобы административно-территориальные границы соответствовали новым изменениям, их достаточно легко меняли. Что я имею в виду под структурой экономики: часть предприятий разрушена, что-то стали восстанавливать после войны, что-то не стали. Но при этом огромная часть населения и многие предприятия ушли на восток во время эвакуации и там остались. Екатеринбург, где я живу, за годы войны фактически в два-три раза увеличил численность населения и стал индустриальным центром только благодаря Второй мировой войне, потому что огромное количество заводов сюда было привезено. И это касается всех городов Урала и Сибири.Где-то территории обезлюдели из-за военного ущерба — то есть изменился экономический ландшафт. Это требовало какого-то реагирования.Посмотрите, как часто менялась та же Смоленская область, Тверская, Калининская. Это была фактически норма. Менялись и границы между союзными республиками, это тоже надо понимать. Может, не столь часто, но тем не менее. Юг Казахстана отдали Узбекистану, потому что там в одном из районов хорошо произрастал хлопок, на котором специализировался Узбекистан, и он обратился: отдайте нам этот район, нам не хватает своих площадей. Карело-Финскую ССР совсем упразднили, влили в состав Российской Федерации. Зайдите сегодня на ВДНХ, посмотрите на фонтан «Дружба народов». Там не 15 сестер-республик стоит, а 16. И современники — дети, рожденные сейчас — уже не знают этого нюанса.Дальше — больше. При Хрущеве на территории Казахстана был создан так называемый Целинный край, формально не исключенный из него, а собранный из североказахстанских областей. Но он напрямую подчинялся центру.То есть именно экономические, организационно-управленческие логики работали иначе, нежели политические и идеологические. Правда, как только Хрущева сняли, этот край сразу же упразднили. Поэтому в тот период это не было чем-то исключительным, тем более что в восприятии людей было ощущение, что Советский Союз вечен, что он нерушимый. И какая разница, РСФСР или Украина. Это было административное решение. Беззлобный народ это принял к сведению — и все.Почему тогда решение о передаче полуострова Украине не было принято при Сталине, когда начались работы по Северо-Крымскому каналу?Тут на самом деле есть некоторые отголоски, которые приводят и к Сталину. Как только в 1944 году Крым освободили, татар выселили, и пошла политика русификации. Многие крымско-татарские названия были ликвидированы и заменены на русскоязычные. Правда, это было проведено не до конца. Стоял, кстати, вопрос и о переименовании Крымской области в Таврическую область. Известно, что эта идея была Сталину донесена. Якобы он ответил: «Об этом надо подумать». Мне трудно сказать, как к этому относился Сталин — у меня, к сожалению, нет ни сведений об этом, ни документов. Но совершенно очевидно, что и это решение, которое было принято в 1954 году, фактически через полгода после того, как Хрущев возглавил партию, не было его индивидуальным решением. Таких сведений тоже фактически нет. Это было коллективное решение группы людей, которые составляли костяк сталинской администрации, это Ворошилов, Молотов, Маленков.Но чаще всего это решение приписывают Хрущеву или Маленкову. Почему Хрущеву приписывают — думаю, потому, что он во многом был инициатором этой идеи. Она ему как минимум понравилась. Во-первых, он отчасти Украину знал. Он после войны в 1944-1947 годах возглавлял там Совет народных комиссаров, потом Совет министров. Так или иначе, он соприкасался с крымской проблемой, потому что, еще раз говорю, обеспечение практически все шло с Украины. Но к 1953 году он уже выступал в роли руководителя союзного масштаба. Ведь проблема Крыма началась с обсуждения положения в сельском хозяйстве в 1953 году, на сентябрьском пленуме. Этой же осенью, в 1953 году, — Сталина только что похоронили — Хрущев приезжает в Крым с полуофициальной поездкой и сам лично смотрит, что там происходит, как эти проблемы решить. А потом он едет в Киев, и это решение обсуждает Президиум ЦК КПСС, который утверждает указ.То есть все равно все шло по партийной линии. То, что Хрущев здесь, возможно, был закоперщиком, — в этом нет сомнений. Но это не говорит о том, что это было его спонтанное решение, с барского плеча подарок. Нет, конечно. Это точно было коллективное решение того, сталинского руководства.Вы упомянули, что Хрущев Украину знал, знал и о ее связях с Крымом. Верно ли мнение, что передачей Крыма Хрущев и его соратники хотели изменить этнический состав УССР, чтобы подорвать базу для развития украинского национализма?Я думаю, нет. Понимаете, дело в том, что когда с 1944 года стали каким-то образом восполнять демографические потери, туда стали завозить работников в первую очередь с территории Украины, многих этнических украинцев, а также с юга Курской и Воронежской областей. А это фактически территории, где проходит этнографическая граница с Украиной. И там достаточно много обрусевших украинцев и людей, близких по языку и культуре к украинцам.Там хватает и необрусевших украинцев. Я об этом и говорю. Их завозили целыми селами. А села были моноэтничны. Это первое. По крайней мере, очевидного завоза исключительно этнических русских, конечно, не было.А во-вторых, обратите внимание, что еще во время и сразу после войны Сталин попытался, говоря современным языком, перехватить повестку дня у украинских националистов. Идея о «Великой Украине» обсуждалась в интеллигентских кругах Украины с начала XX века. И, по большому счету, Сталин цель объединения украинцев в одно государство преследовал и последовательно осуществлял. Я имею в виду присоединение западных областей к Украине в 1939 году. Обратите внимание: в 1945 году в ее состав вошла Закарпатская область, Подкарпатская Русь, которая вообще к Российской империи не имела никогда никакого отношения, а была в Австро-Венгрии. Но обоснование, почему эту территорию тоже надо включить, тоже шло под флагом создания для украинцев единого государства.На самом деле в 1945 году словацкие коммунисты обращались к Сталину: и Словакию заберите (в отличие от Чехии) под свое крыло. И знаете чем мотивировали?Чем?У нас в Словакии живет 20 процентов этнических украинцев, и тогда формирование единого украинского государства или объединение украинцев в одном государстве будет полным. Но почему-то Сталин от Словакии отказался. Видимо, посчитал, что это уже слишком — и так Закарпатье взяли.Эта ситуация со словаками достаточно красноречиво свидетельствует о том, что они понимали повестку дня создания единого украинского государства. Но уже, в отличие от националистов, которые говорили о «Великой Украине» с начала XX века, речь шла уже о единой Советской Украине на советских, на коммунистических началах. Потому, отвечая на ваш вопрос столь пространно, я не думаю, что это укладывалось в логику противопоставления.Хотя, безусловно, в позднесоветские годы, хотя Крым принадлежал Украине, если мне не изменяет память, в Симферополе была одна украинская школа, а всего на полуострове где-то пять-шесть. Не больше. Конечно, этот фактор русификации свою роль сыграл. Но в период передачи Крыма Украине, я думаю, каких-то намеренных проектов не было.Критики передачи Крыма Украине утверждают, что она была произведена с нарушением правовых норм. Это правда?Я не юрист, не конституционалист, но с этой темой, конечно, знаком. Понимаете, надо, следуя принципу историзма, совершенно четко погрузиться в контекст. Существовало писанное право, и существовали, если хотите, правоприменительные практики. Все это суммируя, можно сказать, что процесс прошел достаточно корректно, хотя, безусловно, в оформлении документов была допущена небрежность и очевидная поспешность.Ну, например, передали Крым как таковой — весь, не проговаривая статус Севастополя. Даже в голову никому не пришло. А потом оказалось, что не де-юре, а де-факто — это закрытый город союзного подчинения, как анклав такой, что потом, уже в 1990-е годы породило некоторые очевидные шероховатости.Президиум Верховного Совета СССР по Конституции имел такие полномочия [передачи территорий от одной союзной республики другой]. Верховный Совет утвердил указ [своего Президиума о передаче Крыма Украине]. Республики — Украина и РСФСР — уже потом приняли к сведению. В июне 1954 года они принимали решение внести поправки в свои республиканские конституции. И вот это в основном вызывает сегодня критику. Почему? Потому что — как же так? — сама Российская Федерация об этом решения не принимала. Его приняли союзные органы. Нас как бы не спросили.И вот здесь есть очень любопытный и тонкий юридический аспект. Еще раз говорю — я не юрист, поэтому, может быть, не очень терминологически точен. Дело в том, что в Конституции Российской Федерации на тот момент был пробел — именно правовой юридический пробел. Там с одной стороны оговаривалось, что изменения территориальных границ и устройства республик не может осуществляться без согласия республики. А с другой стороны, если юрист посмотрит, — там не прописано, какой орган может принимать это решение от имени всей республики. Вот дойди ситуация до такого — вы, республика, сначала примите у себя, а потом уже обращайтесь в Верховный Совет — и выяснилось бы, что уполномоченного органа, дающего разрешение на изменение границ, территориального устройства по Конституции в РСФСР на тот момент не было. Вот был в чем правовой пробел. Почему он существовал, тоже вполне понятно. Никому из авторов Конституции в голову не пришло бы, Союз — он же нерушимый, вечный.Ну да. Поэтому, поскольку Верховный Совет обладал всей полнотой власти (а он собирался на самом деле достаточно редко), между его сессиями — что, на мой взгляд, было абсолютно корректно — принял решение Президиум. Но все документы, безусловно, готовились в первую очередь в партии, потому что было обсуждение в ЦК КПСС, они согласовали все эти документы. Были подключены и исполнительные органы власти — Совет министров. Свои представления Советы министров РСФСР и УССР тоже представили.Поэтому говорить о том, что согласия республики не было испрошено, конечно, нельзя. Другое дело — и я об этом сказал, — что органа, который уполномочен принимать решения от имени республики, на самом деле не было. Как ни парадоксально. Поэтому, когда уже на уровне союзных органов решение было принято, и были внесены соответствующие поправки в Конституцию Союза ССР, входящим в него республикам — я имею в виду Украину и РСФСР — ничего не оставалось делать, как де-факто поставить вопрос об изменении собственной конституции. Вот, собственно, и все. Но при этом все делалось достаточно быстро, хронология этих событий описана фактически по дням. Вся документальная база известна, она опубликована.Поспешность и некая правовая небрежность. Это касается, как я привел в пример, статуса Севастополя. Да и сама мотивировочная часть — почему принимается такое решение — тоже весьма расплывчата. К этому тоже можно прицепиться. Но это была такая заготовка, которую, видимо, на тот момент посчитали универсальной. То есть ее сформулировали, одобрили, сказали: подходящая. И начали фактически транслировать из документа в документ.Вы упомянули, что все было проведено достаточно быстро. А ведь и правда очень быстро — меньше чем в полгода уложились. Как вы думаете, с чем это связано?Я думаю, тут два события. Первое — это осенний пленум ЦК 1953 года, где обсуждались вопросы сельского хозяйства, и вопрос о Крыме встал в том числе — ведь это аграрная территория. Второе — это уже начавшаяся в 1951 году разработка строительства Северо-Крымского канала, который в первую очередь служил для орошения крымских и южноукраинских земель.Поэтому здесь все сошлось. Хрущев стал руководителем партии. После смерти Сталина прошло буквально полгода. Берия уже фактически расстрелян. Коллективное руководство на какое-то время воцарилось. Идея появилась и нашла сторонников, оставалось ее только каким-то образом документально оформить. Ну, а это сделали буквально за полтора месяца. Трудно сказать, кому и когда эта идея пришла в голову впервые. Можно фиксировать самый крайний момент — где-то сентябрь 1953 года. До реализации, до указа Верховного Совета — это февраль — считайте, полгода.Уже современные критики часто обращают внимание на то, что в мире принято такие вещи решать на референдуме. А здесь, получается, людей вообще не спросили. Как к этому относились простые жители полуострова, а также представители низовой номенклатуры и руководство Крыма?Чтобы ответить на этот вопрос, надо опять же погрузиться в атмосферу той эпохи. Представляете, что такое сталинский Союз? Какая политическая культура? Мы, говоря о референдуме, воспроизводим нынешнюю атмосферу — с нашей политической культурой, с нашим мировоззрением — и пытаемся это транслировать на те времена.Есть такое. Но это на самом деле некорректно. У меня, к сожалению, нет документальных источников, свидетельствующих о том, как простые граждане к этому относились. Это было бы крайне любопытно изучить. Мы уже сегодня вспоминали Аджубея — он очень характерную приводит сцену, когда Хрущев приезжает, и народ на Хрущева набрасывается, жалуясь, что здесь невозможно жить, нас обманули — это как раз те самые переселенцы, которые приехали в Крым.Что касается руководства — вот здесь история более интересная. Дело в том, что руководитель Крымского обкома Павел Титов был ярым противником этого решения. И опять же есть свидетельства того, что когда Хрущев приехал глубокой осенью 1953 года в Крым с полуофициальной поездкой, у него состоялся разговор на троих с Титовым и со вторым секретарем обкома Полянским. И Хрущев, видимо, там эту идею предложил. И вот здесь мнения разделились. Полянский эту тему горячо поддержал, сказал, что это будет хороший выход из ситуации. Какие у него были мотивы — трудно сказать. Возможно, он решил первому секретарю потрафить. Титов же высказался резко против. Кончилось это тем, что Титова тут же сняли, Полянского поставили на его место.Получается, что на местах были против такого развития ситуации…Это тоже факт в копилочку того, насколько Хрущев лично педалировал эту идею. По крайней мере, ясно то, что человек, который был хозяином на территории Крыма, первый секретарь обкома, не поддержал этот замысел и пострадал — его перевели на какую-то должность второго-третьего уровня.
