«Воры в законе» – понятие, которое возникло во второй половине 1930-х годов, когда в СССР стала создаваться инициированная Сталиным система исправительно-трудовых лагерей. Для многих эти два фактора неразрывно связаны друг с другом.
Криминал с привилегиями
Ссылаясь на уголовное прошлое Сталина, некоторые исследователи выдвигают предположение, что и после прихода к власти Коба не завязал с криминальным миром. С его легкой руки, считают они, уголовники превратились в обширную социальную прослойку, получившую определенные привилегии.
Эксперты подкрепляют свои выводы тем, что именно при Сталине деятельность «воров в законе» достигла своего расцвета, колыбелью воровской касты они называют родину вождя – Грузию. По неофициальным данным, к 1940 году в стране насчитывалось около 10 000 «законников», а к 1950 году их число уже превышало 50 000.
Очевидно одно, что до сосредоточения всей полноты власти в руках Сталина о «ворах в законе» никто толком не слышал. Это явление очевидно стало набирать силу в 20-е годы, отражая стремление уголовников дистанцироваться от политических заключенных. С одной стороны, они подчеркивали свой особый привилегированный статус, с другой – обозначали отсутствие намерения выступать против закона и власти.
Нужные люди
Среди уголовников царской России было много тех, кто сочувствовал большевикам. Из дореволюционного криминального мира вышли герой гражданской войны Георгий Котовский, одесский налетчик и красный командир Мишка Япончик, а также будущий генералиссимус Иосиф Джугашвили.Директор Института проблем глобализации Михаил Делягин отмечает, что некоторые уголовники спонсировали партийную верхушку революционеров, что было выгодно как одним, так и другим.
После установления советской власти уголовный контингент продолжал оставаться востребованным. В 20-е годы произошло падение мировых цен на зерно, в нашей стране в качестве главного экспортного сырья его должен был заменить лес. А кто будет его валить? Конечно уголовники. По некоторому мнению, с лесозаготовительными базами и связана организация первых исправительно-трудовых лагерей в СССР.
Наступившая коллективизация стимулировала рост преступности, что привело к ухудшению криминогенной обстановки в стране. Недаром тогда сложилась поговорка: «пол страны сидело, пол страны охраняло». В переполненных лагерях стали складываться свои сообщества, которые требовали не только внешнего контроля, но и внутреннего управления.
Движущей силой и главным элементом власти лагерных сообществ выступили воры: так начался процесс формирования кодекса воровских понятий и создания касты «воров в законе». Само понятие «вор» постепенно переросло конкретную уголовную специализацию и стало синонимом принадлежности к элите криминального мира.
Несмотря на то, что по воровскому кодексу было запрещено сотрудничество с администрацией ГУЛАГа, «воры в законе» охотно шли на договоренности с лагерным начальством, принимая их правила игры, и по возможности навязывая свои.
По образу и подобию
В конце 30-х годов службами НКВД была проведена серьезная работа по налаживанию взаимодействия с «ворами в законе». Это была необходимая мера для обеспечения полноценного контроля над политическими заключенными. Взамен спецслужбы предоставляли своим ставленникам относительную свободу действия.
Воровские сообщества ГУЛАГа все больше напоминали работу аппарата государственной власти. Это касалось, в частности, способов финансового обеспечения, формирования бюджета («общака»), привлечения новых членов. «Вор в законе», как и глава государства получал неограниченную власть над своими подчиненными, в лагерном государстве он становился олицетворением закона и порядка.
Даже процесс коронования «вора в законе» происходил как закрытое партийное собрание. Для получения необходимого статуса нужно было в обязательном порядке иметь рекомендации от двух заслуживающих уважения товарищей по воровскому цеху, пройти кандидатский стаж, регулярно посещать «сходки», не нарушать трудовую дисциплину и жить «по понятиям».
Лидеры уголовной лагерной державы были на хорошем счету у тюремного начальства, им позволялось и прощалось многое, так как именно они являлись главным рычагом сотрудников НКВД для оказания давления на политических заключенных – изменников родины и врагов народа.
Чужими руками
В сталинских лагерях нередки были случаи убийства зеками друг друга: это не только результат внутренних разборок, но и заказы сверху. Для выполнения приговора использовали любые подручные средства: нож, топор, веревку. На зоне встречались уголовники, на счету которых были десятки заказных убийств.
Блатных также использовали для выбивания показаний, в том числе и у женщин – врагов режима. Чтобы развязать язык заключенной ее отправляли на одну-две ночи в камеру к уголовникам, где она подвергалась жестокому глумлению и групповому изнасилованию. Однако после подобных издевательств жертвы зачастую закачивали жизнь самоубийством.
Во время Великой Отечественной войны именно среди бывших заключенных был самый высокий процент дезертирства, часто они занимались спекуляциями, не брезговали и мародерством. После окончания войны среди «воров в законе» произошел раскол: первые, отказывавшиеся вступать в ряды вооруженных сил СССР не приняли тех, кто решился на сотрудничество с властью.
В 1948 году уголовный мир ГУЛАГа охватила настоящая война – противоборство так называемых «сук», принявших сторону лагерной администрации и «воров в законе», считавших позором любое сотрудничество с органами власти. Начальство поощряло кровавые разборки, которые естественным способом приводили к сокращению количества заключенных.
Методы ведения «сучьих войн» были самые разнообразные. Так в документах по проверке Чаунского и Чаун-Чукотского ИТЛ сообщалось, что в 1951 году по инициативе подполковника Варшавчика была создана бригада №21, в которой находились исключительно сифилитики. В случае, если блатные отказывались присоединиться к «ссученым», их насиловали, заражая позорной болезнью.
По некоторым сведениям, смертность в разгар воровской междоусобицы была сопоставима с жертвами Большого террора 1937-38 годов. Оценив масштаб бедствия, уголовники решили изменить кодекс, который стал допускать сотрудничество «воров в законе» с лагерным начальством, например, работу в качестве бригадира или парикмахера.
Полковник милиции, ветеран ГУБОПа МВД Анатолий Жогло так прокомментировал поощряемые властями междоусобные разборки: «В практике советской лагерной системы воровские войны были одним из самых существенных способов искоренения этой касты. Иногда такие противостояния провоцировали сами воры, иногда для этого создавались особые условия по инициативе руководства страны».
