Сообщения последних дней о российско-японских отношениях создают впечатление о противоречивой оценке их самими дипломатами. Так, например, Министерство иностранных дел России отметило «позитивную динамику сотрудничества» в ходе очередного раунда российско-японского стратегического диалога на уровне первых заместителей министров.
В сообщении на сайте ведомства указано, что «стороны обсудили вопросы развития двусторонних отношений, включая график политического диалога». Допускаю, что какое-то сближение позиций было достигнуто по международным проблемам, но не по «главному» для японцев вопросу – территориальному, то есть об удовлетворении их необоснованных претензий на российские земли – Курильские острова.
На такую оценку наводит официальное сообщение:
«Состоялся обстоятельный обмен мнениями по актуальным региональным и глобальным проблемам, включая тематику контроля над вооружениями, эволюцию ситуации в Европе, Азиатско-Тихоокеанском регионе, урегулирование на Ближнем Востоке, обстановку на Корейском полуострове и в Южной Азии, внутриукраинский конфликт». И ни слова о российско-японском «мирном договоре», давно ставшим эвфемизмом «территориального вопроса».
Объяснений может быть два. Первое – на встрече первых заместителей министров «территориальный вопрос» всерьез не обсуждался.
И второе – стороны продолжают следовать договоренности «засекречивать» все, что касается переговоров о судьбе Курил и людей на них проживающих.
Несмотря на абсурдность «тайной дипломатии» в XXI веке и библейскую истину о том, что «все тайное рано или поздно становится явным», японские дипломаты хотят вершить свои дела в тиши, за плотно закрытыми дверями кабинетов.
Однако реальная политическая жизнь не подчиняется сокрытию и вырывается наружу. То, что переговоры по Курилам буксуют и буксуют всерьез, очевидно. Отсюда раздражение и недовольство Токио, который явно чрезмерно забрасывает Москву «протестами», используя малейший повод заявить свое «несогласие» с суверенитетом России на Курилах. Что бы ни сделали немногочисленные военные на островах для отработки профессиональных навыков, тут же в МИД РФ направляется «дипломатический протест».
Причем, похоже, японское дипломатическое ведомство, не желая до крайности обострять отношения, придает этим «протестам» этакий рутинный характер, демонстрируя, что делает это как бы по инерции, как у нас говорят, «для галочки». А потому поручают работникам посольства Японии в Москве среднего звена «сообщать о протесте» по телефону. Что, конечно же, выходит за рамки установленного протокола, когда настоящий дипломатический протест оформляется в виде ноты, которая передается японским послом или вручается вызванному в МИД Японии послу России.
На Смоленской площади решили положить этому конец и уведомили японскую сторону, что подобные «телефонные недовольства» впредь принимать не будут.
Можно было бы пойти дальше и заявить об отказе вовсе принимать какие бы то ни было «протесты» по поводу происходящих на Курилах событий и мероприятий.
Явно к провокационным и не направленным на «поиск компромисса» на переговорах деяниям японского правительства следует отнести и недавнее решение включить в японские учебники для начальной школы, то есть для детей младшего возраста, «разъяснения об исконной принадлежности северных территорий (южных Курил) Японии». Провокация не могла остаться без ответа. Глава Департамента информации и печати МИД РФ Мария Захарова отреагировала довольно жестко, но вполне обоснованно:
«Мы обратили внимание на опубликованный министерством образования, культуры, спорта, науки и техники Японии пресс-релиз о введении с 2020 года новой редакции учебников для младшей школы, где используется абсурдная формулировка об «исконной принадлежности» южных Курил Японии. Мы рассматриваем это как еще один шаг официального Токио, нацеленный на пропагандистскую раскрутку своей известной позиции по проблеме мирного договора, прямо противоречащей общепринятой оценке итогов Второй мировой войны. Эти действия японской стороны, которые идут вразрез поставленной на высшем уровне задаче наращивания взаимного доверия, вызывают сожаление. Особенно огорчает то обстоятельство, что японская сторона формирует искаженное представление об исторических и юридических реалиях у подрастающего поколения своей страны, закладывая на будущее зерна отчуждения в отношениях между народами соседних государств». При этом директор департамента МИД резонно заметила, что «лучше бы расширили (в учебниках) главы про Хиросиму и Нагасаки, ибо японские дети не знают о том, кто осуществил эти бомбардировки».
В связи с недружественными выпадами японских политиков, их нежеланием строить отношения с учетом российских интересов четко и принципиально звучат оценки перспектив нахождения некоего «взаимоприемлемого компромисса» по Курилам, дающиеся министром иностранных дел РФ Сергеем Лавровым. Это в полной мере проявилось в его ответах на вопросы запросившего интервью корреспондента газеты «Московский комсомолец». Министр прямо, без подчас встречающегося дипломатического флёра указал, что «говорить о том, что отношения Москвы и Токио созрели для решения сложных проблем по мирному договору, пока рано». И разъяснил, причем не только российским читателям, но и, как принято говорить в дипломатии, японским партнерам суть позиции России:
«Всегда, когда сосед, а Япония наш очень важный сосед, хочет продвигаться по тому или иному вопросу вперед, а у тебя по этому вопросу диаметрально противоположные позиции, говорить все-таки нужно. И мы стараемся говорить на основе аргумента, который, по моему убеждению, является неоспоримым».
При этом была повторена принципиальная позиция о том, что вести разговоры о любых новых соглашениях «нужно на основе уважения Устава ООН, закрепляющего в качестве незыблемых итоги Второй мировой войны».
А вот этого-то в Токио делать не желают, ибо прямо заявляют, что не признают российский суверенитет над южными Курилами.
Это в официальной постановке вопроса. А поддерживаемые влиятельными политическими силами и крупным капиталом страны националистические силы не признают российский суверенитет и над всеми Курилами и южной половиной Сахалина. Напомним, что одну из многочисленных и активных организаций этих сил «Ниппон кайги» («Японский конгресс») возглавляет не кто иной, как премьер-министр Японии Синдзо Абэ.
Именно нежелание японского правительства признавать послевоенные территориальные реалии Лавров справедливо называет главным препятствием, не позволяющим заключить между двумя странами всеобъемлющий договор.
«Здесь у нас камень преткновения, — считает министр. — Это непременный первый шаг в работе над мирным договором, как его называют японцы (мы бы его шире назвали), но японские коллеги категорически не хотят делать такого признания. Что касается самого мирного договора, то в их понимании, как показали мои многократные переговоры с министром иностранных дел Японии Таро Коно, переговоры в рамках группы, которую возглавляют наши заместители, да и встречи на высшем уровне — он должен состоять из двух строчек: граница проходит вот здесь, и все дальше будет хорошо».
Следует по достоинству оценить меткое определение замысла японского правительства в отношении мирного договора Японии с нашей страной – именно «две строчки». Это полностью совпадает с позицией патриотически настроенных специалистов по российско-японским отношениям, которые много лет утверждают, что Токио нужен вовсе не мирный договор, как таковой, а договор, включающий согласие Москвы уступить южнокурильские острова Японии. Удачным следует признать и замечание Лаврова о том, что желанная японцами «формула» подходит «для того, чтобы договариваться на утро после окончания войны». Оно тем более справедливо, что все вопросы, обычно составляющие мирный договор, разрешены в Советско-японской совместной декларации 1956 года и никакого «формального состояния войны», о чем пишут недостаточно образованные в данном вопросе журналисты, давно нет.
Нельзя не согласиться и с предложением заключить не являющийся явным анахронизмом «мирный договор», а всеобъемлющий договор об основах мира, дружбы и сотрудничества между двумя соседними странами и народами.
«А сейчас, когда наши отношения стали настолько зрелыми, что они охватывают экономику, инвестиции, богатые и насыщенные гуманитарные связи, мы считаем, что нужно составить большой договор, который будет определять новые задачи по развитию нашего сотрудничества, превращая его в стратегическое партнерство, придавая новое качество нашим экономическим, инвестиционным связям, гуманитарным отношениям и не в последнюю очередь внешнеполитическому сотрудничеству», — предлагает министр иностранных дел РФ.
Нечего возразить японцам Лаврову, и когда он констатирует, что договоренности и возможные компромиссы серьезно затруднены зависимым положением Японии от США, которые, по сути, контролируют внешнюю политику Страны восходящего солнца и все теснее привязывают ее к своей политической и военной стратегии.
«Потому что ни по одному сколько-нибудь значимому вопросу, где позиции России и Запада расходятся, Япония не голосует отлично от США», — подчеркнул Лавров.
И добавляет в интервью корреспонденту «МК»: «Вы сами знаете о военном присутствии США на японской территории и наличии союзного договора о военно-политическом альянсе. Ясно, что Япония — ближайший, если не главный союзник США в этом регионе. Политика США носит откровенно антироссийский характер, это тоже факт. Сопоставив эти два факта, говорить о том, что наши отношения уже созрели для того, чтобы решать сложные проблемы, наверное, преждевременно».
В заключение могу отметить, что принципиальные заявления министра Лаврова снискали ему известность в Японии как жесткого переговорщика. Есть в этой стране и такие, кто называет его «злым полицейским» на фоне президента Путина, который-де играет роль «полицейского доброго».
В Японии не раз слышал от журналистов и даже политологов вопрос, возможна ли ситуация, когда «любящий и понимающий Японию Путин» не разделяет взгляды и заявления своего министра иностранных дел. Приходится разъяснять, что такое в демократической стране, в принципе, возможно, но по Конституции РФ внешнюю политику страны определяет президент. А потому проводится общая линия. Ну, а то, что японцам не все нравится в прямых высказываниях Лаврова, не удивительно. Но ведь, как известно, горькая правда лучше сладкой лжи.
Let’s block ads! (Why?)
