Алексей Коган (на фото в белой рубашке) говорит, что по аплодисментам ему понятно: слушает человек джаз или нет. Фото УНИАН
Музыка
Просматривая афишные сайты и планируя свой досуг, обращаешь внимание на количество джазовых концертов. Причем в разных вариациях. Например, ретро, для взрослых, трибьюты, подборки хитов — как джазовых музыкантов Луи Армстронга, Эллы Фицджеральд, Рэя Чарльза, Фрэнка Синатры, Чика Кориа, так и лучшее из репертуаров оркестров Гленна Миллера, Дюка Эллингтона, Бенни Гудмена… И в самых оригинальных локациях: на пляже, на крыше, в ботаническом саду, на острове, под звездами…
Только за последние две недели июня мы насчитали 12 джазовых концертов, и на большинство из них билетов, — а в среднем их стоимость 180–450 грн, — уже нет. О том, что джаз в Украине сегодня способен собрать столько слушателей, сколько и эстрадные артисты, говорит тот факт, что уже второй год подряд в декабре проводятся джазовые концерты на главной площадке страны — во Дворце «Украина». А по всей стране проходят несколько крупных джазовых фестивалей, среди них: Leopolis Jazz Fest (до 2017 Alfa Jazz Fest), который по версии The Guardian входит в ТОП-10 европейских джазовых фестивалей, Koktebel Jazz Festival, переехавший в Черноморск, «Флюгеры Львова», Odessa JazzFest, Vinnytsia JazzFest, «Jazz над морем» в Скадовске, Jazz Bez с локациями в нескольких городах и другие.
Почему украинцы стали интересоваться джазом и почему в нашей стране сегодня все популярнее музыка, которая родилась в США больше двух столетий назад среди угнетенного, бесправного и задавленного рабским трудом негритянского населения, выясняли «Вести».
Джазмены и организаторы джазовых фестивалей видят две причины интереса — желание услышать еще что-то, кроме попсы, а также модность. «Люди хотят разнообразия, им надоело слушать фонограмму, хотя сейчас, к счастью, большинство артистов все же стараются петь вживую, надоело смотреть на девочек в трусах и слушать, как кому-то засунули под ребро нож, — говорит нам Руслан Егоров, вокалист и пианист Квартета Руслана Егорова. — А еще есть такая публика, которая приезжает выгулять новое платье или шубу, а кто-то услышал, что слушать джаз — престижно».
Украинский джазмен Алексей Коган, основатель продюсерского центра Jazz in Kiev, а также арт-директор Leopolis Jazz Fest, на этот счет говорит нам: «А кто же вам в Верховной Раде признается, что он под одеялом Винника слушает? Все они будут делать умное лицо и рассказывать, что любят джаз и классическую музыку. Но мне не хочется, чтобы все, что связано с моей любимой музыкой, которой я посвятил всю жизнь, ассоциировалось лишь с каким-то праздником. Мне гораздо интереснее ситуация, чтобы джазовая музыка в нашей стране стала осознанной необходимостью — как тарелка овсянки утром для человека, который страдает язвой желудка. Но, да, сегодня джазовые концерты пользуются спросом, значит люди что-то в нем услышали. Еще 120 лет назад один джазмен сказал: «Джазу хорошо там, где он есть», и если у нас его много, значит ему здесь хорошо».
Вопрос конкуренции Алексея Когана смешит: «Я понимаю, что такое соревнование, но конкуренция… Меня это не возбуждает и не обижает, ведь для каждого артиста полный зал — счастье. Надо уметь радоваться успехам других. У нас нет рекламного директора, мы не рассылаем демо по запросу, даже не всегда афиши есть, но билеты продаются неплохо. А подвох в массовости джазовых концертов может быть лишь в том, что, учитывая размер кошельков наших сограждан, им теперь приходится выбирать». Руслан Егоров говорит, что это нормально: «Все, кто появляется на этом рынке, проходят природный отсев. И, как правило, часть коллективов уже через три-четыре концерта исчезает и идет обратно играть рок-н-ролл».
Рассказал нам Алексей Коган, и как организаторы концертов подтягивают публику: «После выступления на их страницах в «Фейсбуке» и других социальных сетях появляется штук 400–500 фотографий, из которых музыкантов — только 10–15, а все остальные — зрители. И людям нравится видеть себя в соцсетях — красивые, с бокалами, улыбаются… Некоторые исполнители идут на хитрости и играют лишь то, что у людей на слуху — какие-то вещи популярных джазменов». Правда, по словам музыканта, ему даже по аплодисментам очевидно — слушает человек на самом деле джаз или нет: «Я говорю, что если вам понравилось какое-то соло, то вы можете дать знать музыканту, не дожидаясь окончания пьесы, как в классической музыке. И бывает, что аплодисменты раздаются ну в самых ненужных местах…»
И вот как раз такая публика вряд ли придет второй раз на джазовый концерт. «Те, кто идут, потому что модно, опять не возвращаются, — говорит Руслан Егоров. — А вообще после концерта в соцсетях обычно добавляется человек 100–150. У меня на лица очень хорошая память, и я их потом встречаю на наших выступлениях. А организаторы концерта ведут статистику и сказали нам, что 60–70 процентов людей возвращаются, а 30–40 процентов — это новички, часть из которых потом тоже может стать постоянной аудиторией и войти в эти 60–70 процентов». Кстати, тем, кто только хочет приобщиться к джазу, он советует посмотреть рейтинги джазовых исполнителей: «А еще лучше поехать на фестиваль — туда плохих артистов точно не приглашают».
То, что джазовому сегменту еще есть куда развиваться, говорит основатель и президент Koktebel Jazz Festival Лилия Млинарич: «Несомненно за 16 лет существования фестиваля интерес к нему только растет, но, учитывая, что у нас четыре сцены и только одна из них джазовая, — потенциал еще есть». А популярность джаза она объясняет так: «Подросли те, кому это стало интересно, мы видим, что к нам приезжают те, кто еще с родителями был на фестивале в Коктебеле 10–15 лет назад, а во-вторых, хорошая музыка все же доходит до своих слушателей — немножко позже, немножко раньше, но доходит».
Расхожая фраза «Все будет джаз», по словам Алексея Когана, означает «Все будет хорошо». И вот именно за этой надеждой украинцы идут на джаз, который, по словам мирового музыкального джазового критика Ларри Эпплбаума, был музыкой аутсайдеров: «Даже опасной музыкой. Джаз запрещали и в СССР, и в нацистской Германии, потому что эта музыка давала надежду на свободу». А если углубиться в корни джаза, а еще раньше — блюза, то очевидно, что эта музыка была криком души афроамериканцев, которых насильно в XVII веке загнали в Штаты, сделали бесправными рабами и все, что им оставалось, изнемогая от боли, тоски и унижений, изливать это в музыке, и в ней же находить утешение, мечтая о свободе.
«Джаз никогда не был элитарной музыкой, он был музыкой меньшинства, — говорит Алексей Коган. — Эта музыка рождалась не в самых чистых районах, а среди проституток, наркоманов, социально не защищенных людей… И давайте говорить правду, это уже потом появились лакированные туфли, бабочки и смокинг… Джаз — это глоток свободы, музыка свободных людей или тех, кто хочет быть свободными…» И она очень хорошо отражает внутреннее состояние украинцев, которые сегодня так активно и массово потянулись к «музыке свободы». «Мы умеем импровизировать, может, люди чувствуют нашу свободу и идут на это», — предполагает Руслан Егоров.
А конфликтолог и психолог Ирина Тарасова говорит, что, учитывая нестабильную социальную и политическую ситуацию в стране, мы в чем-то схожи как раз с теми темнокожими невольниками: «Потребность в такой музыке возникает, когда у человека какие-то депрессивные состояния. Но как раз джаз, в отличие, например, от рока, больше ассоциируется со стабильностью, уравновешенностью и надеждой. А человек психологически всегда тянется к позитивным для себя эмоциям».
